Ее взгляд сверлил затылок Молли: коротко остриженные, перекрашенные в алый волосы. Люс уже была готова швырнуть в него смятым клочком бумаги, рискуя нарваться на вспыльчивость Молли, когда мисс София привлекла ее внимание к своему представлению.

Учительница вскинула над головой обе руки, сложенными чашечкой ладонями вверх. И пока она их опускала, тени от ее пальцев на стене чудесным образом походили на молотящие по воздуху руки и ноги, как будто кто-то спрыгнул с моста или с крыши. Зрелище казалось столь причудливым, мрачным, но превосходно исполненным, что обескуражило Люс. Ей никак не удавалось отвести взгляд.

— В течение девяти дней и девяти ночей, — продолжала мисс София, — Сатана и его ангелы падали все дальше и дальше от небес.

Ее слова что-то всколыхнули в памяти Люс. Она посмотрела через два ряда на Дэниела, и тот на миг встретился с ней глазами, прежде чем уткнуться носом в тетрадь. Но этого краткого взгляда оказалось достаточно, чтобы ей вспомнился сон, виденный прошлой ночью.

Это была переигранная история их с Дэниелом вылазки на озеро. Но во сне, когда мальчик попрощался с ней и нырнул, Люс хватило мужества последовать за ним. Вода оказалась теплой, такой уютной, что она даже не ощущала ее, и косяки лиловых рыб замельтешили вокруг. Она плыла быстро, как только могла, и поначалу решила, что они помогают ей, подталкивая в сторону Дэниела. Но вскоре скопище рыб начало сгущаться и заслонять Люс обзор, и ей больше не удавалось разглядеть мальчика. Рыбы сделались злобными и смутными, словно тени, и все приближались к ней, и вскоре она уже ничего не могла разобрать и начала тонуть, погружаясь в илистые глубины озера. Дело было не в трудностях с дыханием, а в невозможности подняться наверх. В окончательной потере Дэниела.

Затем откуда-то снизу появился сам мальчик, раскинув руки, словно паруса. Он разбросал рыб-теней, обнял Люс, и они вместе воспарили к поверхности. Они рвались сквозь воду, все выше и выше, мимо скалы и магнолии, где бросили обувь. И мгновением позже оказались так высоко, что девочка уже не различала внизу землю.

— И они приземлились, — заключила мисс София, опуская ладони на кафедру, — в пылающую бездну ада.

Люс зажмурилась и выдохнула. Сон был всего лишь сном. А это, увы, явь.

Она вздохнула и улеглась подбородком на руки, вспомнив о позабытом ответе на записку Молли. Свернутый клочок бумаги по-прежнему лежал у нее в пальцах. Теперь это казалось глупым и опрометчивым. Лучше не отвечать вовсе, чтобы Молли не узнала, что ей удалось задеть Люс.

Бумажный самолетик приземлился на ее левое предплечье. Она оглянулась на дальний угол класса, где, театрально подмигивая, сидела Арриана.

Думаю, ты не о Сатане грезишь. Куда вы с Д. Г. умчались в субботу днем?

Люс за весь день не выпало возможности поговорить с подругой наедине. Но откуда той знать, что девочка куда-то ходила с Дэниелом? Пока мисс София изображала девять кругов ада в виде театра теней, Арриана отправила по тому же адресу еще один самолетик — прямо на глазах у Люс.

И Молли.

Она подняла руку как раз вовремя, чтобы поймать записку гладкими, выкрашенными в черный ноготками, но Люс не собиралась уступать. Она выхватила самолетик из пальцев Молли так, что крыло с громким треском разорвалось пополам. Она едва успела убрать добычу в карман, как мисс София резко обернулась.

— Люсинда и Молли, — начала она, поджав губы и положив ладони на кафедру. — Надеюсь, что бы вам ни понадобилось срочно обсудить путем неуважительного обмена записками, это можно сказать и перед всем классом.

Мысли Люс понеслись вскачь. Если она что-нибудь срочно не придумает, то это сделает Молли и наверняка поставит ее в неловкое положение.

— М-молли просто говорит, — запинаясь, сообщила она, — что не согласна с вашим представлением о делении ада. У нее есть собственное мнение по этому вопросу.

— Что ж, Молли, если ты иначе представляешь себе преисподнюю, я, разумеется, хотела бы об этом услышать.

— Какого черта, — чуть слышно выругалась Молли.

Затем она прочистила горло и встала.

— Ну, вы описали пасть Люцифера как глубочайшее место в аду, в котором оказываются все предатели. Но что до меня, — произнесла девочка так, словно успела отрепетировать речь, — я считаю, что жутчайшие муки…

Она оглянулась и покосилась на Люс.

— …следовало бы приберечь не для предателей, а для трусов. Слабейших, бесхребетных неудачников. Поскольку, как мне кажется, предатели, по крайней мере, сделали свой выбор. Но трусы? Они просто мечутся и грызут ногти, не решаясь хоть что-нибудь предпринять. Что гораздо хуже.

Молли сделала вид, что снова прочищает горло, и украдкой прокашляла: «Люсинда!»

— Но это всего лишь мое мнение.

И девочка села на место.

— Спасибо, Молли, — осторожно поблагодарила мисс София, — уверена, все мы узнали много нового.

К Люс это явно не относилось. Она перестала слушать на середине тирады Молли, когда в желудке зародилось зловещее, тошнотворное чувство.

Тени. Она ощутила их прежде, чем увидела, — пузырящиеся на полу, словно деготь. Щупальце мрака обвилось вокруг ее запястья, и Люс в ужасе уставилась на него. Оно пыталось забраться к ней в карман. Охотилось за бумажным самолетиком Аррианы. А она даже не прочла записку! Девочка запихнула руку поглубже в карман и, собрав волю в кулак, ущипнула тень так сильно, как только смогла.

Произошло нечто поразительное: тень отпрянула и попятилась, словно обиженная собака. Люс впервые удалось добиться подобного.

Через весь класс она встретилась взглядом с Аррианой. Подруга склонила голову набок, рот ее приоткрылся.

Записка — должно быть, она все еще ждет, что Люс прочтет записку.

Мисс София выключила подсветку.

— Думаю, моему артриту достаточно ада для одного вечера.

Она хихикнула, приглашая оцепеневших учеников рассмеяться с ней за компанию.

— Если перечитаете семь критических эссе, которые я задала по «Потерянному раю», думаю, вы окажетесь более чем, готовы к завтрашнему экзамену.

Пока остальные ученики торопливо собирали вещи и выходили из класса, Люс развернула записку Аррианы.

Только не говори, что он загрузил тебя дурацкими россказнями в стиле «я уже однажды обжегся».

Ох. Ей определенно нужно поговорить с Аррианой и выяснить, что именно та знает о Дэниеле. Но сперва…

Он стоял перед Люс. Серебристая пряжка его пояса поблескивала на уровне ее глаз. Она набрала в грудь побольше воздуха и посмотрела ему в лицо.

Серые с лиловыми крапинками глаза Дэниела выглядели отдохнувшими. Она не заговаривала с ним два дня, с тех пор как он бросил ее на озере. Время, проведенное вдали от нее, как будто придало ему сил.