и в кухне, в то время, как муж, устроившись в кресле, поглощал вечерние газеты. Но, заметив, что муж собирается уходить, она с тревогой посмотрела на него и очень деликатно спросила:

— Разве мы не сможем рассчитывать на тебя сегодня?

— Сегодня? Сегодня?… — ответил муж, не глядя на неё.

И диалог продолжился с большим оживлением:

— Да, немного попозже; мы вместе помолимся…

— Помолимся? А зачем?

— Откровенно говоря, Жовино, я верю в силу молитвы и думаю, что нам сейчас как никогда надо практиковать её во имя семейного спокойствия.

— Я не разделяю твоей точки зрения.

И со странной улыбкой он саркастично продолжил:

— Я не располагаю временем, чтобы заниматься твоими бредовыми идеями. У меня дела, которые я не могу отложить. У нас с друзьями намечается прекрасное дельце.

Но в это мгновение перед его глазами возник удивительный женский образ, словно полученный на расстоянии, появляясь и исчезая через равные промежутки времени.

Жовино стал более рассеянным, более скучным.

Теперь он смотрел на свою супругу с ироничным равнодушием, выказывая непреодолимую духовную чёрствость.

Заинтригованные явлением, которое разворачивалось перед нами, мы услышали Анезию, которая, соединившись с Теонилией, говорила почти умоляющим тоном:

— Жовино, разве ты не видишь, что мы отдаляемся друг от друга, в то время, как нам надо быть ближе?

— Вот ещё! Прекрати манерничать! Твои тревоги были бы оправданы двадцать лет назад, когда мы были глупыми коллегами!

— Нет, я не о том… Я волнуюсь за наш дом и дочерей…

— Со своей стороны я не вижу повода мучиться. Думаю, у нас в доме всё есть, и меня интересуют не только семейные дела. У меня идут дела. Мне нужны деньги, и поэтому я не могу тратить время на ханжество и просьбы, адресованные Богу, который, несомненно, должен быть доволен тем, что живёт на Небесах, не вспоминая об этом мире…

Анезия готовилась ответить, но вид мужа был так очевидно грозен, что она посчитала более уместным промолчать.

Поправив узел своего цветастого галстука, муж шумно хлопнул дверью после себя и ушёл.

Его униженная супруга упала в старое кресло, плача в молчании, и стала думать, артикулируя фразы без слов:

— Дела, дела… Ложь за ложью! Другая женщина, да! Бессердечная женщина, которая не видит наших проблем… Долги, работа, усталость! Дом на ипотеке, мать вот-вот умрёт!.. Дочкам так рано придётся бороться за своё собственное выживание!

В то время, как эти размышления становились слышимыми для нас, излучаясь по всей тесной комнатке, мы снова увидели то же женское лицо, которое возникло перед Жовино, вновь и вновь появляясь вокруг грустной супруги, словно она пришла изводить её сердце невидимыми стрелами тревоги, потому что Анезия выражала теперь бесконечное своё несчастье.

Она не видела странной и нежелательной посетительницы своими глазами, но чувствовала её присутствие в форме невыносимой ментальной угнетённости. И неожиданно она перешла от мирных размышлений к бурным мыслям.

— Я помню её, да, — теперь говорила она себе в откровенном отчаянии, — я знаю её! Это развратная кукла… Уже давно она не даёт покоя нашему дому. Жовино так изменился… Он постепенно оставляет нас. Он, кажется, уже стал ненавидеть молитву… А! Такой противник, как она, это ужасное существо, которое вползает в наше существование как зловещая змея! Если бы я могла, я бы раздавила её своими ногами, но сегодня у меня есть религиозная вера, которая предохраняет меня от насилия…

Но тем не менее, по мере того, как Анезия вела свой внутренний монолог в понятиях мести, образ, излучаемый издалека, стал приближаться к ней с большей интенсивностью, словно обретал тело в атмосфере дома, чтобы делать женщину ещё более несчастной.

Женщина, взявшая в плен разум Жовино, проявилась в этот миг, материализовавшись и став видимой для наших глаз. И приняв состояние откровенных противниц, они принялись вести ментальный спор.

Горькие воспоминания, резкие слова, взаимные обвинения.

Измученная супруга начинала чувствовать неприятные ощущения в организме. Кровь обильно приливала к голове, навязывая ей гнетущее давление головного мозга.

Чем больше становилось возмущённых и горьких мыслей, тем больше проявлялось её физическое расстройство.

Теонилия нежно погладила её и проинформировала ориентера:

— Вот уже несколько недель, как этот конфликт повторяется. Я боюсь за здоровье нашей подруги.

Аулюс поспешил передать ей магнетическую помощь облегчения, и с этого момента странные проявления стали уменьшаться, вплоть до полной остановки.

Относительное восстановление Анезии было проведено, и, видя наше любопытство, Помощник объяснил:

— Жовино сейчас находится под сильнейшим телепатическим давлением, которому он легко поддался, и потому, что муж и жена живут в режиме взаимного влияния, действие, от которого страдает наш друг, охватывает и Анезию, причиняя ей большой вред, так как бедняжка не могла обрести иммунитет при помощи преимуществ безусловного прощения.

Заинтригованный, Хиларио спросил:

— Мы анализируем обычное явление?

В большей степени общеизвестное. Именно взаимовлияние воплощённых душ между собой иногда достигает порога опасной одержимости. Миллионы семей можно сравнить с боевыми траншеями, где мысли ведут войну против мыслей, принимая различные формы тревоги и отвращения.

— А эта тема входит в область медиумизма?

— Как нельзя лучше. Надо добавить ещё, что это явление принадлежит резонансу. В нём находят свои корни многочисленные процессы ментального расстройства. Очень часто противники в прошлом встречаются в одной семье, в одном доме или в одном учреждении. Призванные к исправлению Высшей Сферой, они редко преодолевают свою неприязнь, которая охватывала их в отношении других, и они со всей страстью подпитываются, в глубине своего существа, ядовитыми лучами антипатии, которые в сконцентрированном виде превращаются в магнетический яд, способный спровоцировать увечность и смерть. И поэтому совсем не обязательно, чтобы взаимное преследование выражалось в видимых перепалках. Вполне достаточно молчаливых вибраций жестокости и досады, ненависти и ревности, насилия и отчаяния.

Сделав небольшую паузу, Аулюс продолжал:

— Мысль проявляется вовне и проецируется, создавая образы и видения, которые она бросает в ту цель, которой она хочет достигнуть. Если она мягкая и созидательная, она адаптируется к Законам, управляющим нами, создавая гармонию и счастье. Но если она ущербна и деградирует, она создаёт угнетённость и разруху. В основе всех этих превращений лежит ментальная химия, потому что мы в действительности эволюционируем в глубоком телепатическом единении со всеми теми, кто, развоплощённые или воплощённые, гармонизуются с нами.

— А как решить проблему антипатии против нас? — с интересом спросил мой компаньон.

Аулюс улыбнулся и ответил:

— Лучший способ потушить огонь — это отказаться от горючего. Действующее братство всегда будет эффективным лекарством против разрушений подобного рода. Именно поэтому Христос советовал нам любить врагов своих, помогать тем, кто преследует нас, и молиться за тех, кто клевещет