Вместе с нами, следовавшими за ней, она отступила назад, тронутая скорбью и удивлением, и как только мы оказались снова в дороге, ласкаемые лёгким дуновением ночного ветерка, Помощник по-отечески принял её в свои объятия.

Посчитав, что она совладала со своими чувствами, хоть страдание и изменило её лицо, он заговорил с ней с самой большой нежностью:

— Сестра моя, возьми себя в руки. Ты молилась, прося духовной помощи, и вот мы здесь, мы солидарны с тобой. Возьми себя в руки! Не теряй надежды!..

— Надежды? — воскликнула бедная женщина, заливаясь слезами. — Меня предали, позорно предали…

И разговор между ними продолжился, трогательный и экспрессивный.

— Кто предал?

— Мой супруг, который забыл о семейном долге.

— А ты могла бы представить, например, что брак является простой экскурсией в сад плоти? Давай допустим, что земной союз — это всего лишь музыка иллюзии, живущей во времени. Друг мой, семейный очаг — это школа, где души сближаются ради служения своему собственному возрождению, имея целью совершенствование, которое нам предстоит представить в будущем. Знаешь ли ты, что в школе существуют учителя и ученики? Знаешь ли ты, что лучшие должны помогать менее одарённым?

Призванная к порядку, его собеседница прервала свои жалобы. Но даже в таком состоянии, взглянув на ориентера с каким-то странным доверием, она грустно сказала:

— Но Жовино…

Аулюс оборвал её фразу на полуслове и добавил:

— Ты не видишь, что твой супруг сейчас нуждается в твоём понимании и нежности? Жена сможет всё время видеть в супруге не любимого нежного мужчину, а духовного сына, нуждающегося в понимании и жертве для своего восхождения, так же, как и мужчина сможет всегда наблюдать не цветок своих первых мечтаний, а девушку сердца, которой нужны его терпимость и доброта, чтобы она могла выйти из тени на свет. Анезия, любовь — это не только розовое нежное приключение совершенно удовлетворённого секса. Это свет, который светит выше, вдохновляя на мужество самоотречения и безусловной любви в пользу любимых нами существ. Жовино — это растение, которое Господь доверил твоим рукам садовника. Понятно, что растение подвергается нападениям паразитов или червей смерти. Но если садовник начеку, то бояться совершенно нечего…

В это момент прекрасных слов инструктора мать Марсии обратилась к нему, словно больная к врачу, и сказала умоляющим голосом:

— Да, да… Я признаю… Но не оставляйте меня одну… Я чувствую себя такой измученной. Что мне делать с женщиной, овладевшей им? Я вижу в ней разрушение и горечь нашего дома… Она сродни дьявольскому Духу, который очаровал и разрушает его…

— Не говори так о ней, такими горькими словами! Она тоже наша сестра, жертва грустных ошибок!..

— Но как принять всё это? Я чувствую её зловредное влияние… Она похожа на невидимую змею, несущую в себе ужасающих чудовищ в наш дом… Из-за этого наш семейный храм превратился в ад, в котором мы уже не понимаем друг друга… Всё сейчас представляет собой руины, дисгармонию и опасность… Что мне делать с подобным существом?

— Сжалиться над ней! Её пробуждение будет ужасным.

— Что, сочувствие?

— А что может быть лучше этого средства?

— Не было бы справедливее заставить её исправить свои ошибки? Не было бы более разумно поместить её в то мрачное место, которого она заслуживает?

Но Аулюс взял её за руку стал объяснять:

— Давай воздержимся от осуждения. Вспоминая урок Учителя, который мы переживаем сегодня, можно сказать, что любовь должна быть нашим единственным отношением к нашим противникам. Месть, Анезия, это душа чёрной магии. Вернуть зло злу означает полный крах разума. Под сенью империи мрака, чего мы можем ожидать, как не ослепления и смерти? Каким бы болезненным ни было твоё воспоминание о ней, поминай её в молитвах и размышлениях своих, как сестру, нуждающуюся в нашей братской помощи. Мы ещё не обрели полной памяти прошлого и не знаем, что случится с нами в будущем… Кем была она раньше? Тем, кому помогли, или кого ранили? Кем она станет в будущем? Нашей матерью или нашей дочерью? Не проклинай её! Ненависть подобна всё пожирающему пожару, но любовь знает, как потушить огонь и восстановить всё. По Закону благо нейтрализует зло, которое, в конечном счёте, само преобразуется в служителя благу. Хотя, кажется, что всё настроено против твоего счастья, всегда люби и помогай, потому что время само будет убирать мрак с нашего пути, по мере того, как наши моральные заслуги будут возрастать.

Анезия, подобно смирившемуся ребёнку, взглянула на благодетеля своими ясными глазами, словно обещая ему своё послушание. Аулюс, обняв её, посоветовал:

— Возвращайся домой и привыкай к смирению и прощению, труду и молитве, доброте и молчанию в защите своего дома. Больная мать и дочери требует от тебя чистой любви, как и наш Жовино, который вернётся, обретя больше опыта, к приюту твоего сердца.

Анезия подняла голову к небосводу, полному ярких звёзд, произнося молитву хвалы, и затем вернулась к себе домой.

Мы увидели, как она просыпается в физическом теле, с обновлённой душой, почти счастливая…

Она вытерла слёзы, омывавшие её лицо, и принялась старательно вспоминать, пункт за пунктом, встречу, которая была у неё с нами.

В действительности, ей удалось выстроить лишь некоторые фрагментарные проблески памяти, но она почувствовала себя утешенной, возмущение и горечь прошли, как будто невидимые руки омыли её мысли, передав ей более ясное понимание жизни.

Она с сочувствием вспомнила о Жовино и женщине, которая гипнотизировала его, как о личностях, которые требовали её терпимости и жалости.

Глубокое понимание теперь царило в её разуме. Это понимание сестры было выше расстройства жены.

И она думала: «к чему приведут меня возмущение и подавленность, когда мне надо защищать свой дом? Верша правосудие собственными руками, не нанесу ли я ущерба тем, кто составляет богатство моего сердца?! В любой ситуации скандал — это разрушение счастья… Мне бы надо возблагодарить Бога за то, что я чувствую себя в состоянии достойной супруги. Да, конечно, бедное существо, которое преследует моего мужа, ещё не проснулось к ответственности и здравому суждению. Значит, она нуждается в сочувствии и поддержке, а не в критике и горечи…»

Утешенная и удовлетворённая, она принялась за лечение своей матери.

Восхищённый Хиларио вознёс хвалу молитве, на что Аулюс ответил:

— В любом процессе обмена с воплощёнными, начиная от искажённого медиумизма и вплоть до медиумизма славного, молитва — это благословенный свет, поглощающий высшие потоки ментальной силы, которые помогают нам в искуплении или в восхождении.

Указывая на хозяйку дома, которая сейчас убирала в комнате, мой коллега заметил:

— Итак, в нашей