Сегодня контингент слушателей был побогаче, народ вместо еды кидал Ире монетки. В Шар двигались в основном торговцы или зажиточные крестьяне. Девушка распустила волосы, накрасилась и в свете костра выглядела настоящей нимфой псевдокленового леса. Слушатели, особенно мужики, откровенно пожирали ее глазами. Мотивы становились веселее, кое-кто даже пустился в пляс.

Порывшись в мешке, я достал орех, купленный еще до бегства, в трактире. Слабая, но довольно приятная на вкус настойка на травах. Градусов двадцать.

– Вадик, не хочешь продегустировать? – попытался я отвлечь Вадима.

– Не, некогда, – отмахнулся он от меня, не отрываясь от расчетов.

– Ну смотри, – пожал я плечами. Ира закончила очередную песню, и я протянул ей орех. Девушка не стала отказываться и сделала несколько глотков.

– Вкусно.

Потом, под бренчание гитары, задремал. Что-то даже приснилось приятное.

Проснулся я как-то вдруг, будто меня дернул кто-то. Концерт окончился, люди разошлись. Вадим все еще что-то считал на телеге. Терим и Динари, завернувшись в одеяло, лежали под ней. Иры не было, лишь гитара стояла рядом, прислоненная к мешкам с пожитками.

– Вадик, где Ирка?

– А? – откликнулся он. – Понятия не имею. Только что была. Может, в кустики пошла?

В груди зашевелилось нехорошее ощущение. Нечто подобное я почувствовал перед уходом в свой крайний рейд под Гудермесом. Поднявшись, я нацепил пояс с кинжалом, взял шест и двинулся к лесу, в ту сторону, где беженцы устроили туалет. Фыркали лошади, потрескивали костры, оранжевая луна быстро вставала из-за леса. Народ в лагере в основном уже спал, завернувшись в одеяла, одежду и шкуры. Пройдя опушку, я зашел в лесную тень и остановился, прислушиваясь.

Едва слышный сдавленный стон донесся из глубины леса. Перехватив поудобнее шест, я скользнул между деревьями, выглядывая людей. Луна светила промеж деревьев, создавая совершенно нереальный, какой-то сказочный пейзаж. Мычание повторилось где-то совсем рядом. Завернув за куст, я оказался на небольшой полянке.

Два мужика удерживали девушку, прижатой к дереву: держали за руки, одновременно пытаясь еще и рот чем-то заткнуть. Третий, явно наслаждаясь процессом, пытался снять с нее одежду. Все происходило как-то неуклюже, судорожно и бестолково. Ира пыталась вырваться, брыкалась ногами, мычала и извивалась.

Волна ярости накрыла меня с головой. Приблизившись одним прыжком, я, не сдерживая силу, ткнул мужика, пытающегося содрать с Иры юбку, концом палки в почку, а когда он с воплем откинулся назад, без жалости добавил вторым концом в висок. Один.

Боясь задеть Иру, второму я двинул по ногам. Зло вскрикнув, он упал на колени. Шест, завершив круговое движение, стукнул его по затылку. Мужик треснулся лбом о дерево и сполз на траву. Второй.

Третий, отпрыгнув назад, уже был готов меня встретить: в одной руке в лунном свете блестел меч, в другой – кинжал. Мужик был явно не новичок в драках, на месте не стоял, все время двигаясь, будто танцуя.

– Ира, брысь отсюда! – рыкнул я, не сводя с него глаз. Девушка не отреагировала на мои слова и осталась возле дерева. Я переместился так, чтоб она оказалась у меня за спиной. Заложницы мне только не хватало.

Мужик нападать не спешил, поэтому я решил его пощупать, обозначив движение. Он мгновенно отмахнулся мечом, кинжал метнулся в мою сторону. Далеко отскочить я не успел, лезвие чиркнуло по руке. Боли не было, лишь вернувшись в стойку, я почувствовал, как намокает рукав. Боец был реально крут. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что бой может быть для меня последним. В ответ на это организм щедро плеснул адреналина в кровь.

Что-то черное пролетело мимо меня в несостоявшегося насильника. Мужик отмахнулся кинжалом, открывшись лишь на мгновение, и я прыгнул вперед, ткнув концом шеста куда-то ему под ребра. Парировать мечом он не успел и тут же, со сдавленным хеканьем, согнулся пополам. Злость и страх требовали выхода. Добавив шестом ему в бок, я бросил палку, дернул кинжал из ножен и, схватив супостата за волосы, черкнул лезвием по горлу, стараясь задеть артерию. Скотина, чуть меня не убил!

Это Ира кинула в него большущей веткой, чем, пожалуй, спасла меня. Когда мужик перестал дергаться, я вытер об его штаны нож, отрезал рукав и накинул импровизированный жгут себе на правый бицепс.

– Ир, перетяни, пожалуйста…

Оторвав стеклянный взгляд от лужи крови, быстро впитывающейся в землю, Ира дрожащими руками затянула узел.

– Я отошла… Они за мной, – всхлипывая, начала быстро говорить она. – Схватили, когда я за кустик присела…

– Все. Все кончилось уже, – я обнял ее, и она разревелась в голос. Усадив девушку на траву, я присел на корточки, положил дрожащие от адреналина ладони ей на щеки и заставил посмотреть себе в глаза. – Все. Уже. Кончилось! Посиди немножко…

Надо было проверить, что с остальными. Первый из насильников был мертв. Удар в висок я отработал, ничего не скажешь. Второй вроде дышал, хотя и находился без сознания. Все трое явно умелые бойцы, с мечами и кинжалами на широких, потертых поясах. Оставлять за спиной такого врага было никак нельзя. Поморщившись, я добил последнего, ударив два раза ножом в область сердца.

Ира еще всхлипывала, сидя под деревом. Я подошел, уселся рядом и снова обнял ее. Девушка прижалась ко мне, пыталась что-то сказать сквозь слезы.

– Тссс… – Непонятно почему остановил я, прижимая ее голову к себе.

Она подняла на меня глаза, случайно коснувшись губами небритого подбородка. Потом вдруг начала целовать, и тут нас накрыло!

Не знаю, сколько это продолжалось. Весь стресс, накопившийся за последние дни, выплеснулся на этой окровавленной траве, где мы, рыча, срывали друг с друга одежду. Ирка царапала мне спину и кусала за губу, а я ритмично вминал ее в землю этой ненавистной планеты. В тот момент мы были просто первобытными мужчиной и женщиной, ведомые звериным инстинктом, и ничего иное нас не волновало…

Когда мы, грязные и ободранные, но тихие и умиротворенные вернулись к костру, все уже спали. Ира, сняв с меня остатки рубашки и развязав жгут, промыла рану на руке. Порез оказался слишком глубоким, чтоб так просто оставить. Пришлось будить Динари и просить найти нам иголку и нитку.

– Ира, зашьешь?

– Я… попробую… – неуверенно пробормотала она, замачивая нитку с иголкой в остатках моего коньяка. Использовать местную бормотуху для дезинфекции я не стал, уж больно слабенькая. Однако я вылакал весь орех в один присест в качестве обезболивающего. И все равно боль была жуткая. Но мы справились, я не орал, а Ира не грохнулась в обморок, наложив шесть швов. Закончив, девушка от души приложилась к оставшемуся ореху. Потом, забравшись под телегу, мы прижались друг к другу и мгновенно вырубились.

В ту ночь мне впервые приснилась Диана.

Купец Цепала, Эртазания, 23-го изока, утро