построить семейную жизнь? Думаю, что можно.

Когда машина совсем замедляет движение, я не выдерживаю и спрашиваю.

— Похоже, мы здесь надолго.

Артем сжимает руль и коротко кивает.

— Ты опаздываешь? — следом уточняю я.

Снова молчаливый кивок и я разочарованно отворачиваюсь к окну. Несколько секунд молчу, но потом решаю продолжить разговор.

— Я не знала, что у тебя сложности на работе. Думала, что всё отлично и ты со всем справляешься.

Снова наблюдаю за Колгановым, который смотрит прямо перед собой и при этом его лицо стало ещё более напряженным — обозначились скулы, щеки покраснели.

Нужно, наверное, остановиться, но я продолжаю.

— Я считаю, что в этом нет катастрофы. Ну.., в том, что у тебя не всё получается… Мне страшно представить, что значит быть руководителем такого большого предприятия. Это такая ответственность! Быть директором у такого количества людей. Столько всего нужно делать и…

— Ты зачем мне всё это говоришь, Рита? — цедит Артем, — чтобы что?

— Не знаю. Просто высказала то, что думаю.

— Не продолжай.

— Почему?

— Зря я поднял эту тему. На самом деле я не хочу обсуждать работу и не спрашивай почему.

— Ладно, — я снова отворачиваюсь к окну, — ведь на самом деле, я думаю, что ты найдешь выход. Ты всегда отличался умом и упорством.

Колганов усмехается и едко спрашивает.

— Ты решила сменить стратегию, Рита? Я не нуждаюсь в пении дифирамбов и мнимой поддержке.

Прикусив язык, я дую губы и снова начинаю злиться.

— Ничего такого я делать не собиралась. Думаю, что певиц дифирамбов у тебя и без меня хватает.

— Ещё бы. Даже твоя сестрица решила войти в отряд почитательниц.

— Не поняла? — севшим голосом спрашиваю я, ведь шок ледяной водой окатил тело.

— На днях ко мне приходила твоя сестра.

Меня начинает трясти.

— Зачем?

Артем сжимает пальцами переносицу и на пару секунд прикрывает веки.

— Хотела поговорить.

— О чём?

— Просила помощи. Сказала, что заболела и теперь не может работать. Денег на лекарства просила.

— Ты дал? — задохнувшись воздухом, спрашиваю у Артема.

— Да, немного. В ответ, она столько мне наговорила — какой я добрый и хороший. Просто самый лучший. И как ужасно, что на моем пути встретилась такая неблагодарная интриганка, как ты… Думаю, продолжать не стоит.

— Сколько ты ей дал?

Колганов сворачивает на дорогу, ведущую к дому и только заехав на парковку, отвечает на вопрос.

— Десять тысяч.

Он глушит мотор и я, словно по команде, вцепляюсь в его руку.

— Не давай ей больше денег, Артем, — истерично шепчу я, — прошу тебя. Ты даже представить не можешь, какой она человек. Опасный и жестокий.

Бывший муж отстраняет мою руку в сторону и только тогда отвечает.

— Про тебя она сказала тоже самое. Даже слова вы выбрали одинаковые.

— Она может сделать всё, что угодно… — начинаю я, но Колганов меня останавливает.

— Пойдем, — говорит он и первым выходит из машины.

Я выбираюсь следом и прихрамывая плетусь за ним. Когда мы встречаемся у подъездной двери, я хочу продолжить разговор о сестре, но он снова перебивает меня.

— Ты сможешь по ступенькам идти или тебя на руки взять?

— Сама поднимусь, — заявляю я, но тут же «переобуваюсь», — хотя нет. Лучше поберегу колени. Тебе будет не тяжело?

— Нет, — отвечает на вопрос Колганов и открывает дверь.

Глава 45

К вечеру раны сильнее воспаляются и перед ужином я выпиваю болеутоляющую таблетку. Няня предлагает остаться на ночь, но я отпускаю ее. Роза Николаевна сегодня почти целый день провела с малышом и ей нужно дать передышку.

— Если станет хуже — звони, — тревожно шепчет женщина, — завтра постараюсь прийти раньше.

— Спасибо, Роза Николаевна.

— Ты точно сможешь одна обработать ранки?

— Да, бегите домой. Устали сегодня с Илюшей.

Когда няня уходит, я иду в кухню, где в специальном стульчике сидит сын. Пока провожала Розу Николаевну слышала, как он капризничает и требует внимания.

— Кто здесь плачет? — улыбаюсь Илюше, — мамы не было всего пять минут, котёнок. Тшшшшш.

Расцеловав мокрые щечки сына, я беру со стола тарелочку с пюре и приступаю к кормлению.

Надо продержаться два часа, а потом я искупаю сына, уложу спать и смогу заняться ранами.

Щедро измаравшись, малыш отказывается от пюре и ждет, когда я вручу ему бутылочку со смесью. Он совсем недавно научился держать бутылку и теперь активно требует ее.

— Бери, — улыбаюсь сыну и пью вторую таблетку обезболивающего.

Рассечение на подбородке дает мне жару и я впервые жалею, что не согласилась на шов. Хотя врачиха в травмпункте могла из вредности как попало сшить кожу.

Пока сын медленно смакует смесь, я беру в руки мобильный и сканирую обои на экране. Конечно никаких пропущенных звонков и смс я на экране нет. Артем привез меня домой четыре часа назад и за это время у него не нашлось ни одной минутки, чтобы поинтересоваться моим здоровьем. Естественно, у него есть дела важнее бывшей жены, но крохотную смс-ку мог бы нацарапать.

Хотя, о чем это я? Колганов ведь четко дал понять, что никаких отношений между нами быть не может. Для него работа и сын на первом месте, а остальное не заслуживает внимания. Может тогда оставить эту пустую затею? Сын со мной, я не в чём не нуждаюсь, а тягу к бывшему мужу можно перебороть. Можно ведь?

* * *

— Сейчас будем купаться, родной. Мамочка приготовила для тебя теплую водичку и нового зайца тоже тебе положила, — воркую с сыном, пока снимаю с него боди.

Илья не в духе — хочет спать или чувствует, что мама болеет.

— Вот так.., пойдем плавать, а потом спать.

Хлопок входной двери отвлекает меня от сына. Илюша замолкает и мы вместе прислушиваемся. Ключи от дверей есть только у няни и у Артема. Это явно не няня и вряд ли на ночь глядя к нам решил приехать Колганов.

Подхватив сына, я осматриваю комнату в поисках чего-то такого, чем можно обороняться.

Господи, где же мой телефон? Паника оглушает и я мечусь по комнате в поисках телефона и своеобразного оружия.

В таком виде меня и застает Артем. Он входит в спальню и осматривается.

— Как же ты меня напугал, — шепчу, прижимая Илюшу к груди, — я думала или грабители взломали замок или Галя наняла налетчиков.

— Ну и фантазия у тебя, Рита, — отвечает бывший муж и подходит к нам.

Илюша видит отца и возбуждённо перебирает ножками.

— Привет, пацан, — ярко улыбается сыну Артем, отчего тот расцветает и подается к нему всем корпусом, — я тоже скучал по тебе, сын.