Поздно вечером Мюллеру позвонил командир финского 29-го полка с приказом доложить обстановку. «Ничего особенного, — ответил тот, — русские еще здесь, но сейчас их атакуют две мои роты. Я думаю, с ними скоро будет покончено». Мюллер неправильно оценил обстановку. Не прошло и трех часов, как он получил рапорт, что выбить противника не удалось и угроза прорыва советских войск в глубь финской обороны остается.

В течение всей бессонной ночи к крохотному участку озерного побережья было приковано внимание штабов противоборствующих сторон.

На помощь пытающимся вытеснить противника финским солдатам в ночь на 26 декабря была переброшена принимавшая участие в бою в Волоссула 6-я рота. Пока она совершала марш из Виллакала, куда была отведена на более чем скромный отдых, дозоры сообщили о попытке вражеских солдат при поддержке нескольких танков пересечь озеро. Не успевшие еще остыть пулеметы вокруг ДОТа в Кекинниеми открыли огонь, но значительная дистанция до еле видных фигурок противника еще не окончательно разрушала надежду на успех очередной попытки прибыть на помощь завязшим на том берегу красноармейцам. Надежда командования 4-й дивизии рухнула, когда лед буквально взорвался под ударами финской артиллерии. Пройдя около ста пятидесяти метров, советская пехота повернула назад. За пехотой повернули и танки.

А там, на том берегу, солдаты второго стрелкового батальона 220-го полка РККА, не имеющие возможности поесть и поспать уже вторые сутки, стиснув зубы, сдерживали напор противника. Находясь на возвышенности, некоторые из них прекрасно видели сквозь разрываемую вспышками взрывов и ракет морозную ночь тщетные попытки своих прийти на помощь. Надежда на спасение еще не оставляла их, и они продолжали сражаться все с тем же упорством.

Утром 26 декабря прибывшая финская 6-я рота попыталась внезапно, без артиллерийской поддержки, выбить русских с плацдарма. Недооценка финским командованием противостоящих им сил стоила роте около тридцати покалеченных человек. Дозоры с советской стороны не спали и подняли тревогу. Очнувшись от короткого затишья, красноармейцы встретили атакующих очень плотным огнем. Ожесточенная схватка продолжалась пару часов, и финнам удалось несколько потеснить противника, но вызванная сигналом своих советская артиллерия полностью преградила им путь. К середине дня еле держащиеся на ногах солдаты роты получили приказ вернуться на исходные позиции.

Одновременно с этими событиями командир 220-го полка Красной армии капитан Придачин выслал свой первой батальон на помощь иссякающим силам на северном берегу. Батальон смог преодолеть только половину пути и, встреченный организованным огнем неприятеля, был вынужден вернуться на свой берег.

Командовавший 4-й стрелковой дивизией комбриг Ключников приказал отвести людей из первого батальона со льда озера и дождаться темноты, чтобы повторить попытку по деблокированию своих солдат. В бой было решено послать оба оставшихся батальона 220-го полка.

В наступающем вечернем сумраке, когда личный состав финской шестой роты еще отходил от пережитого кошмара боя, на позиции прибыл третий батальон 28-го пехотного полка. Командир батальона Карл Лагерлеф получил приказ попытаться выбить противника силами двух своих рот, девятой и седьмой. К этому времени имя Лагерлефа уже связывалось с мастерскими контратаками. Именно он провел операцию по ликвидации плацдарма у «леса Пярсинена» 6 декабря. Но в этот раз так же гладко, как в финский праздник независимости, не вышло…

Возможно, если бы атака началась сразу же после того, как финская 6-я рота отошла на исходные, дело бы увенчалось успехом. Но потраченные на перегруппировку несколько часов и выбор наилучшего места для начала боя дали солдатам Красной армии возможность передохнуть и перегруппировать свои иссякающие силы.

Поднявшиеся в атаку бойцы 9-й и 7-й рот с первых же минут столкнулись с упорнейшим сопротивлением. Вызванный огонь советских орудий за пятнадцать-двадцать минут вывел из строя почти целый взвод 7-й роты. Через несколько часов боя посыльный из 9-й роты доложил, что у них кончаются боеприпасы, а сопротивление противника не ослабевает. Введенная в бой 8-я рота не изменила ситуацию.

Начавшийся 25 декабря снегопад прекратился, и над широким озером в морозном кольце показалась белая луна. Погода явно не благоприятствовала советским войскам. Несмотря на это, в девять часов вечера командование финнов получило тревожное сообщение: русские получили подкрепление!

Время не сохранило большинство имен и званий тех, кто, стиснув зубы, буквально переполз километр открытого льда, огибая затягивающиеся льдом воронки и тела солдат предыдущих групп, которым удача не улыбнулась. Теряя по пути людей, несколько взводов прорвали позиции 9-й роты финнов, пытавшейся блокировать плацдарм со стороны озера, и вдохнули надежду в измотанных двухдневной кровью боя красноармейцев из 2-го батальона 220-го полка. В атаку красноармейцев вел лично командир полка капитан Придачин.

Успех был более чем мизерным. Определенное число бойцов пробились на северный берег озера и действительно присоединились к воюющим на плацдарме Келья сослуживцам. Однако большая часть подразделений опять была отсечена огнем противника. Придачин был ранен, и, потеряв общее руководство на поле боя, 1-й и 3-й батальоны отступили.

Получив донесение об относительной удаче русских, командующий финской группировкой в районе Тайпале подполковник Нурми вечером 26 декабря взял ситуацию в Келья под свой личный контроль. В район плацдарма из местечка Вуоксела был переброшен 6-й отдельный батальон, тот самый, который принял боевой крещение в первые дни войны у деревни Палкеала и состоял целиком из жителей Карельского перешейка. Командование этим подразделением, а также 3-м батальоном 29-го полка Нурми взял непосредственно на себя.

Ситуация для финских войск становилась все более и более угрожающей. Небольшой участок деревни Келья, занятый подразделениями 220-го полка Красной армии, приковывал к себе значительные силы финнов, и если бы Грендаль отдал приказ одновременно с этим начать массированное наступление в районе Коуккуниеми, фронт мог бы быть прорван. Чтобы хоть как-то обезопасить финские войска на Тайпале, с запада Карельского перешейка в тыл III армейского корпуса была спешно переброшена кавалерийская бригада генерал-майора Палмрота, расположившаяся в тылу дивизии и готовая в любой момент прибыть на передовую. В течение всей тревожной ночи с 26 на 27 декабря, с интервалом в три-четыре часа, командир 4-й стрелковой дивизии комбриг Ключников пытался перебросить через озеро свои подразделения. Но, учитывая предыдущую ошибку, берег озера плотно прикрывало финское охранение. В атаку был послан даже лично командир 220-го полка капитан Придачин, чьи подчиненные отчаянно сопротивлялись финнам на плацдарме в Келья. Атака под его командованием также не удалась, а сам он был ранен. Утром 27 декабря около батальона красноармейцев в последний раз попытались прорваться на выручку к своим, но огонь орудий из бункера на мысу Кеккиниеми и стрельба засевших по северному берегу солдат противника этому воспрепятствовали. В девять часов утра финские дозоры передали донесение, которое начиналось с фразы «лед покрыт грудами тел…».