— Я тоже, Карсон, — ответила она, улыбаясь сквозь слезы, уже побежавшие по ее щекам. — Я никогда не хотела этого развода. Не понимаю, как это вообще произошло, но мне так тебя не хватало! Я люблю тебя, Карсон. И всегда буду любить.

— Оставайся моей женой, Тия. — Теперь он заговорил быстрее, словно вся его жизнь зависела от умения вовремя произнести верные слова. И возможно, так и было.

— Да. О да! — Она просияла улыбкой, и ее глаза заискрились в лучах солнца.

— Слушай‑ка, давай отдохнем пару лет, — предложил Карсон. — Уедем в тот домик в Монтане и затеряемся, сбежим ото всех. Может быть, сделаем детишек.

Тия улыбнулась ему:

— Звучит замечательно. Я не хочу потерять тебя, Карсон.

— Малышка, ты меня никогда не потеряешь. — Он потянулся через стол, схватил жену в объятия и притянул ее к себе для поцелуя, который наверняка заставил бы их фанатов радостно зааплодировать.

Черт, даже Рид чувствовал себя так, словно смотрел кино с лихо закрученным сюжетом. Когда спустя несколько минут счастливая пара вышла из здания суда после смиренных просьб о прощении за то, что потратили впустую время своих адвокатов, Рид задумался о том, что случилось. Прежде его клиенты никогда не отказывались от развода в пользу сохранения брака, и он надеялся, что Карсон с Тией действительно смогут наладить совместную жизнь.

Карсон рискнул, бросился в борьбу за то, чего хотел, — и победил. Да, Тия и Карсон победили, оба.

«Обещание». Так Карсон назвал свой брачный обет. Ты даешь кому‑то слово, обещая быть преданным. Быть рядом.

И тут словно лампочка вспыхнула в мозгу у Рида, и все вдруг предстало так ясно и понятно. Брак — это не риск, если ты доверяешь человеку, с которым его заключаешь. Дать слово, сдержать его? Что ж, черт побери, Рид Хадсон ни разу за всю свою жизнь не отступился от данного им слова! И он знал, что Лайла — тоже.

Любовь не была несчастьем. Скорее самой сутью обещания, которое могло изменить жизнь.

И теперь ему оставалось только надеяться, что женщина, которую он хотел, пожелает его выслушать.

«Букет Лайлы» становился процветающим бизнесом. Новая управляющая магазином, Эйлин Купер, работала великолепно, и, хотя Лайле все еще не хватало Спринг, жизнь продолжалась. Теперь Лайла могла полагаться на Эйлин, даже разрешила ей въехать в квартиру над магазином. Все это действительно помогало — пусть пока и не совсем — пережить потерю Спринг.

Кроме того, с головой уйдя в работу, Лайла чуть легче переживала и потерю другого рода. Ее мечты о «долгой счастливой жизни» с Ридом и детьми рухнули, оставив у нее внутри темную зияющую пустоту, болевшую почти непрерывно. Но напряженная работа оставляла ей совсем мало времени для переживаний.

Прошедший месяц был непростым, но ей удалось через это пройти, и каждый день Лайла неуклонно приближалась к тому, чтобы наконец‑то перестать страдать по Риду. Она засмеялась над этой мыслью. Большая удача перестать страдать по тому, о ком не могла прекратить думать или мечтать ни на минуту.

Она даже подумывала купить новую кровать. Избавиться от воспоминаний о сексе с Ридом, буквально впечатавшихся в ее одинокое ложе. Впрочем, это наверняка бы не помогло, ведь этот мужчина навеки оставил след в ее разуме и сердце.

— Просто чудесно! — прервала Сью Карпентер мысли Лайлы, за что та была ей крайне признательна. Женщина суетилась у прилавка, держа набор из мыла и лосьона с одним из новейших ароматов, составленных Лайлой. — «Летний ветер»? Прекрасное название, и я просто без ума от этого запаха! Создается ощущение, будто я — на пляже!

— Благодарю вас, Сью, — отозвалась Лайла, пробивая на кассе выбранные покупательницей товары. — Мне тоже очень нравится этот аромат. Напоминает о лете.

И о Лагуне, и о доме на утесе, где все, кого она любила, теперь жили без нее.

— Да, прекрасный аромат. — Сью и понятия не имела, что сейчас Лайле стало до слез жалко саму себя. — А вы сделаете свечи с таким же запахом?

Лайла заставила себя улыбнуться. Сью была одной из ее лучших покупательниц и прекрасной рекламой для магазина, ведь она рассказывала о «Букете Лайлы» всем, кого встречала на своем пути.

— Обязательно! Несколько штук будут готовы к продаже на следующей неделе.

— Тогда я обязательно загляну еще, а пока мне нужно несколько свечей с ароматом лимона и шалфея и еще три с запахом корицы, — улыбнулась Сью. — Я люблю дарить их своим клиентам, когда они покупают дома.

— Это так мило, спасибо. — Это означало еще больше рекламы, ведь название магазина Лайлы и его адрес были указаны на основании каждой свечи. Сложив покупки Сью в пакет, Лайла попрощалась и подошла к другой покупательнице, чтобы помочь ей выбрать нужное мыло.

— Я просто никак не могу решить, — объяснила женщина, обводя взглядом битком набитый людьми магазин. И вдруг, явно заметив что‑то интересное, тихо пробормотала: — Пустяки. Я выбрала. Возьму что‑нибудь из этого. Не важно.

Улыбаясь, Лайла повернулась, чтобы посмотреть, что же так приковало внимание женщины, и почувствовала, как рот сам собой изумленно раскрывается. В магазин только что вошел Рид, скользя взглядом по толпе и явно ища ее. Заметив Лайлу, он улыбнулся, и жаркое пламя мгновенно вспыхнуло у нее внутри. Во рту пересохло, а сердце понеслось вскачь стремительным галопом. Что он здесь делает? Что это значит?

«О боже, — предупредила она себя, — не обольщайся, не ищи в этом какой‑то скрытый смысл. И не нужно пустых надежд, возносящих высоко в небеса, ведь потом наверняка упадешь на землю и разобьешься».

Но Рид направлялся к ней, пробираясь между десятками покупательниц так, словно и вовсе не замечал их. Он не отрывал от нее взгляда, и в первый раз с момента их знакомства Лайле не удавалось угадать, о чем он думает. Эта бесстрастная маска, которой он так гордился, сейчас особенно удачно скрывала его чувства. Он улыбался, но в остальном его черты не выдавали его намерений. Неудивительно, что к тому моменту, как он дошел до Лайлы, ее нервы были взвинчены до предела.

— Боже, ты прекрасно выглядишь! — сказал Рид, и от теплоты его голоса былое пламя еще жарче разгорелось у нее внутри. — Черт возьми, как же я соскучился по тебе!

— Я тоже скучала по тебе, — еле слышно произнесла Лайла, даже не заметив, как покупательница, которой она помогала с выбором, бесследно испарилась. Они будто остались здесь совсем одни. Только они двое.

Лучи августовского солнца ярко освещали магазин, и Лайла пыталась убедить себя, что это они ослепили ее, заставив слезы навернуться на глаза. Она ведь была не настолько глупа, чтобы заплакать и дать понять Риду, что именно для нее значило увидеть его снова.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Лайла, пока он продолжал все так же смотреть на нее и улыбаться.

— Я приехал за тобой, — просто пояснил он. Какая‑то женщина рядом громко ахнула.