* * *

— Восемнадцатый, доложите о результатах поиска, — раздавалось в это время в «милицейском» эфире.

— Рубин, говорит Восемнадцатый. Объект не найден.

— Где находитесь?

— Прочесываем девятый и шестой квадраты, товарищ майор. Похоже, его здесь уже нет.

— Продолжайте поиск. Внимание, Тридцать шестой! Говорит Рубин. Доложите о результатах.

— Говорит Тридцать шестой. Результат нулевой. Проверяются все автомобили, идущие по шоссе в сторону Москвы. Объект отсутствует.

— Что с вертолетами?

— Нелетная погода, товарищ майор. Какие тут вертолеты! С высоты своего роста дорогу не видно…

— Отставить разговоры! — чувствовалось, что настроение «Рубина» портится все больше с каждым новым сообщением. — Я вам целый полк выслал!.. Продолжайте работу. Докладывать каждые тридцать минут.

— Рубин, Рубин, говорит Четвертый. В районе аэропорта задержан подозреваемый.

— Срочно в Центр. С фотографией сравнили?

— Да у нас нет фотографии. Только по описанию…

Пауза. Неразборчивая брань.

— Четвертый, слышите меня?

— Четвертый слушает.

— Все равно давайте его ко мне. Всех давайте! Тут разберутся… Первый, доложите обстановку.

— Ничего, товарищ майор. Город хоть и небольшой, а все ж город. Работаем. Ни в лесу, ни на трассе его, думаю, уже нет. Растворился.

— Что значит — растворился? Вы что — работать там разучились?! Не может человек раствориться! Имей в виду, капитан, не найдем — все вместе отвечать будем!.. Ладно. «Восемнадцатого» и «четвертого» сними — там его действительно уже нет наверняка. А дорогу и собак оставьте. Чтоб каждый куст был обнюхан, каждый подъезд! Давай, Коля, работай. И еще. Пусти ребят по рейсовым автобусам, идущим из пригорода в Москву. Захватите сектор от Дмитровского до Волоколамского шоссе. А вдруг?! Чем черт не шутит?! Выставь патрули по станциям метро, особенно конечным. Ну давай, действуй.

* * *

Варяг вышел из автобуса за две остановки до конечной — станции метро «Речной вокзал» — и пересел на другой, идущий в Тушино, до «Сходненской». На последних станциях метро менты наверняка серьезно прочесывают все закоулки, а на «Сходненской» шансов попасться было меньше.

Выйдя из автобуса, Варяг спустился в вестибюль метро и постоял несколько минут. Денег у него при себе не было. Старушка, контролирующая вход, ругалась с каким-то подвыпившим подростком, а тот, отшучиваясь, поздравлял ее с Новым годом. Как только Варяг услышал звук приближающегося поезда, он быстро оттолкнул с дороги подростка и, прыгая через три ступеньки, в несколько секунд оказался внизу. Старушка на контроле заголосила, разом забыв про пьяного парня, но двери вагона уже захлопнулись, и Варяг, усевшись в угол наполовину освещенного вагона, облегченно закрыл глаза.

Он ехал к Ангелу.

Ангел сейчас был ему просто необходим. Вполне возможно, что Ангел сможет прояснить хоть что-то из всей этой непонятной ситуации. Варяг снова попытался вспомнить то, что так взволновало его в лесу, но память упрямо сопротивлялась. И Владислав никак не мог уяснить причину своего беспокойства, он чувствовал, как в его подсознании идет могучая, непрерывная работа, и знал, что не успокоится до тех пор, пока не доберется до сути дела. Так Варяг устроен, по-другому он не мог.

Владислав помнил, что Ангел жил на Маросейке, в одном из переулков, недалеко от квартиры, в которой Варяг жил осенью в последний свой приезд в Москву. Точного адреса у смотрящего не было, но, однажды побывав в каком-то месте, он навсегда запоминал его.

Владислав легко нашел этот дом — пятиэтажный, с эркерами и старинной лепниной по карнизу. В окнах квартиры Ангела Варяг увидел свет и, не раздумывая, поднялся на третий этаж. Подъезд был пуст, из-за двери, ведущей в соседнюю квартиру, была слышна музыка, веселый смех, шум голосов. Варяг подошел к обитой дерматином двери и уже поднял было руку, чтобы нажать кнопку звонка, как вдруг увидел, что дверь квартиры Ангела не заперта. Она не была открыта, лишь узенькая щель между косяком и самой дверью указывала на то, что дверь закрыта неплотно. Варяг замер, прислушиваясь. Громкие голоса, музыка и звуки телевизора у соседей мешали ему. В квартире Ангела была тишина. Варяг сунул руку в карман и, не вынимая пистолета из кармана, наставил его на дверь. В подъезде было пустынно. В это время все уже сидели за столом у телевизора, провожая старый год. Владислав тихонько толкнул дверь ногой. Она легко открылась. За дверью никого не было.

Варяг осторожно, прикрыв за собой дверь, прошел в коридор, освещенный стоявшей на телефонном столике лампой. Дверь в комнату была закрыта, и Варяг еще некоторое время постоял прислушавшись. Ни звука. Он резко распахнул дверь.

Ангел лежал на полу вниз лицом. Затылок его был разворочен пулей, голова покоилась в луже черной запекшейся крови. На пороге спальни сидела, прислонившись к косяку двери, его красивая подруга. Остекленевшие глаза женщины были открыты, а на шелковом голубом халате, слева, там, где сердце, расплылось огромное кровавое пятно. В комнатах не было видно следов борьбы или ограбления — вся мебель стояла на своих местах и даже на руке женщины, безвольно лежавшей на полу, горел бриллиантовым огнем дорогой массивный перстень.

— Ах, Ангел, Ангел! Всегда такой осторожный. Что же ты, брат? — прошептал Варяг. — Кто же тебя так? Что же такое творится?

Варяг, не в силах сдержаться, со всего размаху рубанул рукой воздух.

Задерживаться в комнате было небезопасно. Варяг еще раз посмотрел на друга:

— Прости, Ангел. Видно, мне придется этим сукам за тебя отомстить.

Осторожно открыв входную дверь и убедившись, что на лестнице никого нет, Владислав быстро покинул квартиру Ангела. Через несколько мгновений он уже шел по переулку вниз, в сторону Солянки.

Лицо его будто окаменело, губы были плотно сжаты, глаза горели недобрым огнем. Смотрящий уже давно считал Ангела не только своим соратником, но и самым близким другом, кровным братом, которого он любил и которому доверял безгранично. Теперь он испытывал такую чудовищную боль, что ему не хватало воздуха, он задыхался от ненависти к неведомому врагу. Смотрящий машинально выбирал маршрут, то прячась в тени переулков, то смешиваясь с предпраздничной толпой на широких улицах, сердце истекало кровью, а сознание четко и с предельной ясностью работало, анализируя увиденное.

Ясно одно, что Ангел не пытался защитить ни себя, ни свою жену. Более того, судя по положению тела, он повернулся спиной к убийце, который, просто протянув руку, выстрелил ему в затылок. Дверь в квартиру была бронированной и снабжена таким замком, который, наверное, и не снился Бутырской тюрьме. Из всего этого следовало то, что Ангел сам открыл дверь человеку, который его убил, а значит, он хорошо знал его и доверял. Зная осторожность Ангела, Владислав не мог даже предположить, что тот мог повернуться спиной к человеку, которому не верит.