— Теперь у следака неприятности будут? — спросила Аглая. Спросила с сожалением — ну симпатичен был ей Михайлов, несмотря на проблемы, которые он ей создавал.

— Не знаю, как у них дело пойдет. Шеф-то местью не пылает, а раздувает скандал для того, чтобы тот, кто дал «добро» на вчерашний рейд, впредь зарекся это делать. Корчит из себя невинность, смертельно оскорбленную в богоугодном заведении. Кто после этого еще раз посмеет к нам сунуться? Уловила?

— Уловила. Значит, вчера они наш электронный сезам не вскрыли?

— Нет. Искали, заставили склад почти полностью разгрузить, даже стены простукивали. Но в планах коридорчик значится как вентиляционная шахта, а зал вообще в подвале, которого вроде как нет. Честно говоря, я и сам не нашел бы, если б не знал.

— Да, умеет дядя Боря поставить дело, — криво усмехнулась Аглая.

Гена остановился, воззрившись на нее в изумлении:

— Кто?!

— А ты что, не знал? — спросила Аглая, поняв, что отступать некуда.

— Нет, конечно. Откуда? Такое разве что одному шефу может быть известно. А ты-то это с чего взяла?! Или просто теперь все смертные грехи на него сваливаешь?

Гена оставлял Аглае лазейку, но она ею не воспользовалась. Встала перед ним близко-близко, посмотрела ему в глаза.

— Айка. — Гена в замешательстве, но очень нежно провел рукой по ее щеке. И если Аглае и удалось прочитать что-то в его взгляде, так только вспыхнувшее желание поцеловать ее прямо здесь и сейчас. И она поймала себя на том, что в другое время и сама была бы не против. Но не сейчас, когда она окончательно решилась, будто прыгнула в пропасть. Мягко, но решительно она положила ладонь Гене на грудь. Ему этого оказалось достаточно: грубый только внешне, намеки он схватывал на лету. Опустил руки, отступил на шаг назад. Аглая убрала ладонь и снова взяла Гену под руку, пристраиваясь с ним рядом.

— Ген, я хочу тебе сказать одну вещь, — тихо произнесла она, разглядывая тротуар под ногами. — Никто о ней не знает, кроме меня. И если я тебе это говорю, то только потому, что я очень тебе доверяю. Почти как Ромке. Но с ним я об этом говорить не могу.

— Что у тебя, Айка? — Так как она сделала паузу, Гена участливо накрыл свободной рукой ее ладонь, лежащую на сгибе его локтя. И, желая облегчить ей задачу, доверительно спросил: — Ты что, беременна?

— Нет, что ты, — несмотря на сложность момента, Аглая не удержалась от смешка. А потом, окончательно сжигая за собой мосты, выпалила на одном дыхании: — Алку убили, Ген. Арес в ее гибели не виноват, он оказался лишь орудием.

Как и следовало ожидать, Гена был потрясен.

— Айка, да ты хоть понимаешь, что говоришь? И с чего ты такое вообразила?

— Не вообразила, Ген. Помнишь шприц, который я выудила из мусорного ведерка?

Медленным прогулочным шагом двигаясь по набережной в сторону дома, Аглая тихо и подробно, шаг за шагом, рассказала Гене все — и то, что ухитрилась узнать, и то, до чего додумалась сама. Он не перебил ее ни разу. Только слушал. Сосредоточенно, внимательно. Когда Аглая приступила к рассказу про второй шприц, он напрягся, резко выдохнул. Но опять не проронил ни слова.

— Ну вот, собственно, и все, — подошла Аглая к финалу. — Теперь ты знаешь ровно столько же, сколько и я. Делай выводы. И решай, с кем ты теперь: со мной или с шефом?

— С шефом? Я? Глупая ты, Айка. Да я просто больше никуда не мог устроиться на работу. Кто бы еще взял к себе вчерашнего зэка? А тут мне, наоборот, моя ходка даже какую-то дополнительную славу создает, авторитет, так сказать, да и кое-какие полученные на зоне навыки, бывает, в деле годятся.

— Ясно, — кивнула Аглая. — Значит, ты со мной?

— С тобой, — ответил он серьезно. — Только об одном тебя прошу: давай без глупостей. А то с тебя станется что-нибудь отмочить, уж я-то знаю. А что касается Ромыча… знаешь, Айка, я бы ему все-таки рассказал. Он не заслуживает роли несведущей куклы. Неправильно это.

— Да ты что, его же удар хватит!

— Молод он еще для удара. И вообще парень с характером, такой многое выдержит.

— Если сам выдержит, то меня пришлепнет за все мои подвиги, совершенные у него за спиной.

— Хочешь, давай я с ним поговорю. Двум мужикам в такой ситуации будет легче объясниться друг с другом. По моим подсчетам, через четыре дня будет сорок дней, как Алка умерла, подходящий повод.

— Через четыре дня? А ведь верно! Как же время летит! — Они остановились возле ее подъезда. — Надо помянуть ее. И в церковь неплохо было бы сходить… Ладно, завтра я этим займусь! А сейчас ты к нам зайдешь?

— Нет, Айка. С удовольствием посидел бы с тобой и с Ромычем, только сегодня не усижу. Хочу спокойно, в тишине, хорошенько обдумать все, что ты мне рассказала. Да и ты отдыхай, набирайся сил, а то жизнь у нас грозится стать очень насыщенной событиями в ближайшее время. Ведь шоу в этот раз было не закончено, шеф на днях наверняка решит его продолжить. И нам с тобой, кровь из носа, надо будет проследить, чтобы с Афродиткой напоследок чего-нибудь не случилось.

— Ладно. Ну, тогда пока, — Аглая развернулась к подъезду. Но в последний момент передумала, метнулась обратно к Гене и на прощение легким движением прикоснулась губами к его губам.

18

С шоу задержек в самом деле не возникло, ведь надо было отрабатывать оплаченные зрителями входные билеты: следующим вечером Гена сообщил Аглае, что встреча состоится через день. Предупредил, чтобы телефон с собой вообще не брала — шеф обещал, если увидит трубку у кого из участниц, расшибить ее вдребезги о стену. Больше Аглае с Геной поговорить ни о чем не удалось, и увиделись они только в клубе. Явившись туда вечером, Аглая с удивлением узнала, что порядок выхода участниц, установленный в прошлый раз, изменен. Якобы из-за того, что обстоятельства изменились: Гвидон на время выбыл из игры. Но что дело совсем не в обстоятельствах, Аглая заподозрила сразу же после новой жеребьевки, когда выяснилось, что ей все равно придется выходить на ринг против Цепня. Девушек сегодня было четверо — пятая, Геката, успела отыграть свое в прошлый раз. Аглае на этот раз выпало выйти второй. А вот Афродита, по итогам новой жеребьевки, выступала последней. Услышав это, Аглая мрачно усмехнулась: зная, что собирались сделать с девушкой, она не могла не признать, что выпустить ее на ринг последней было кое для кого весьма удобно. Одного только она не понимала: то ли Борис упивался своей безнаказанностью, то ли у зарвавшегося извращенца начались серьезные проблемы с психикой.

Войдя к себе в каморку, Аглая переоделась. С Геной ей увидеться до сих пор не удалось, но она знала, что он обязательно выкроит хотя бы минутку, чтобы переговорить с ней. Так и получилось. Аглая едва успела докрасить глаза, когда после деликатного стука в дверь Гена возник на пороге.

— Привет, Айка. Ты как?

— Как обычно, — сказала она. А потом спросила, едва шевеля губами: — Что с Афродитой-то делать будем?