— Разумно. — Синтия подпрыгнула и обняла Ника за шею. — Спасибо.

— Не за что. — Его руки на секунду обхватили ее талию. — Одевайся. Я пришлю на помощь миссис Пелл, как только разбужу своего кучера.

— Хорошо.

Она почувствовала небывалую бодрость. Вся вялость исчезла, уступив место возрастающему волнению. И тепло его рук, которое она все еще ощущала на своей спине, не причиняло ей боль.

Солнце исчезло за дождевыми тучами в первый же час их поисков. Им следовало вернуться, но Синтия настаивала на продолжении. Ланкастер не мог винить ее. Вдоль старой дорожки им открылся совершенно новый пейзаж, со множеством пещер и впадин.

Синтия пребывала в эйфории. Она пребывала в эйфории даже теперь, промокнув насквозь под дождем, который лил уже целый час. В экипаже с нее натекла целая лужа, пока они медленно ехали назад в Кантри-Мэнор.

Ланкастер видел, как она дрожит, натянув на себя одеяло, оказавшееся в экипаже, но при этом улыбается ему.

— Это должно быть там, Ник.

Ник улыбнулся в ответ на беспечную надежду, прозвучавшую в ее голосе.

— Это там. Все эти пещеры… Ты такой умный, Ник!

— Правда? Ты единственный человек, который когда-либо признавал это.

— Значит, я очень проницательная.

— Очевидно, да.

Синтия засмеялась, и это напомнило ему, какой милой и женственной она выглядела накануне вечером. Потом Николас вспомнил ее пораженный вид, когда он отказал ей, и отвернулся к окну, наблюдая за потоками дождя.

— Что ты сделаешь со своей половиной? — спросила Синтия.

Ник вопросительно посмотрел на нее.

— Со своей половиной золота.

— Давай сначала посмотрим, сколько его.

— Ты сегодня пессимистично настроен, — пожала мокрыми плечами девушка.

— Да, весьма необычно быть серьезным человеком. Не уверен, что мне это нравится.

— А я знаю, что достаточно скоро у меня опять будет мерзкое настроение. Наслаждайся новизной.

Ее глаза светились радостью, и Ланкастеру захотелось придвинуться ближе. Стать частью ее радости. К счастью, экипаж остановился раньше, чем он успел совершить какую-нибудь глупость.

— Твой плащ, — пробормотал он, открывая дверцу. Синтия накинула капюшон на голову и натянула его пониже, чтобы скрыть лицо.

— Одеяло тоже возьми.

Ланкастер помог ей спуститься и смотрел, как она стремглав побежала к кухонной двери. Узнать в этой закутанной фигуре Синтию было практически невозможно. Его кучеру казалось, что он возил миссис Пелл, и хозяин помог ему поверить в это, вознаградив щедрой порцией виски.

Кучер тяжело спрыгнул на землю и закрыл дверцу.

— Спасибо, что так терпеливо ждал под дождем, Джеймссон. Я поеду в деревню после обеда, а до этого времени ты свободен.

— Спасибо, милорд. — Джеймссон коснулся шляпы и оглянулся на дверь. — Миссис Пелл, да?

— Что?

Кучер пошатнулся немного влево, потом прислонился к экипажу, чтобы сохранить равновесие, и пояснил:

— Она уже не первой молодости. Но мужчинам иногда нравится, а? Все правильно, ничего необычного в этом нет.

— Э-э… — Ланкастер не хотел ставить под сомнение репутацию миссис Пелл, но как еще он мог объяснить несколько часов уединения на берегу с экономкой?

— Ничего странного в этом нет, — шумел Джеймссон, похлопывая своего хозяина по спине.

Но Ланкастер не мог обвинить его в несоблюдении субординации, поскольку сам напоил его до такого состояния.

— Присмотри за лошадьми, Джеймссон. Попроси Адама помочь, ему надо учиться.

— С-слушаюсь, милорд. Будет сделано.

Ланкастер округлил глаза и поспешил под крышу. Ему надо было обсохнуть, согреться и немного поесть, прежде чем ехать в деревню.

Если за последнее десятилетие ее жители не сильно изменились, то они будут рады поговорить о новом человеке, его привычках и в обмен могут ждать дружескую пинту эля.

— Миссис Пелл, — начал Ланкастер, зайдя в теплую кухню. — Могу я…

— Ее нет.

Ланкастер увидел Синтию, которая наполняла кипящей водой чайник. У печки рядом с ней появилась новая лужа.

— А где она?

Синтия кивнула в сторону длинного кухонного стола, где лежал крошечный листок бумаги.

— Пошла купить говядины. Сомневаюсь, что она вернется в такой дождь. Если я правильно догадываюсь, они с миссис Пейнтер сидят у нее дома и сплетничают о друзьях за рюмкой хереса. Но я приготовила чай. Спасибо, что она оставила кипящий чайник.

— Замечательно.

Удивительно, но как-то странно было чувствовать, что они здесь вместе одни. Мысль, абсолютно лишенная логики. Они весь день были вместе на берегу. Этим утром они тоже были одни в ее комнате.

И все же интимность этой новой ситуации давила на него с силой надвигающегося шторма.

Синтия вела себя абсолютно естественно. Она спокойно готовила чай, а мокрое платье облепило ее бедра.

— Мне надо переодеться, — объявил Ник и вышел в коридор.

Она не остановила его, и он с облегчением выдохнул, добравшись до последней ступеньки наверх. У него были благие намерения. Честные. Не важно, как сильно ему хотелось заняться любовью с Синтией Мерриторп, он не может этого сделать.

Но Синтия нанесла удар по его решительности.

«Мне хочется немного больше для нас», — так просто предложила она. Такое честное признание тронуло бы его, даже если бы в сердце уже не было трепетного желания. Ему тоже хотелось больше. Больше для себя и больше для Синтии, и больше для них обоих. Теперь он понимал, что могло произойти. Дружба вдруг переросла бы в страсть. Это была бы та счастливая любовь, которая быстро захватывает и длится вечно.

Он потянул шейный платок, который сдавливал шею, потом сбросил сюртук.

Может быть, Синтия права насчет Имоджин. Может, ему не надо жениться на ней? Но в мире не существует способа, как ему жениться на Синтии. Если он женится па ней, он изменит путь своей семьи в истории. Они примкнут к доведенному до нищеты нетитулованному мелкопоместному дворянству. Его брат и сестра вынуждены будут сделать тот самый выбор, которого пытался избежать Ланкастер. Жениться ради богатства или жить в нищете. Он не может уклониться от своего долга, не может переложить его на плечи родных. Кроме того, он единственный, кто может жениться и всегда тянуть за собой всю семью.

Брак с Синтией не выход.

А если бы была такая возможность, женился бы? Уговорил бы ее всю жизнь проводить ночи в его постели?

Ник снял через голову мокрую рубашку и бросил взгляд на кровать.