соком, как древние полинезийцы. Нет, плавать за лимонами не надо».

Просить высунуть щупальце из воды и достать вещи из-под навеса она тем более не стала. Это могут увидеть.

«Посыпь водорослями, они съедобные и как раз раскрошились».

Ула засмеялась.

Но как же уговорить его спрятаться в глубинах океана?

4.

Она думала так сосредоточенно, что ей даже есть расхотелось.

«Не одному тебе станет скучно, лишившись нашего общения. Ты для меня — сразу, как неимоверно интересная книга, ужасно увлекательный фильм и прекраснейшее путешествие, вместе взятые».

Вода заплескалась.

«Ужасно?»

Ула спохватилась.

«Это гипербола. Преувеличение. То есть, иносказание. В общем, смысл не тот, не буквальный, а противоположный. То есть…»

«Я понял. Я не обиделся».

Да, он там улыбается. А она испугалась! Она всё чаще стала забывать, с кем разговаривает. Люди-то не всегда понимают юмор другого человека, либо его личный жаргон, либо идиомы чужого языка…

«И ты не обижайся. Я действительно понял всё, что ты сказала».

Да? Не очень-то на это похоже.

Разве он понял, что ему не стоит рисковать? Разве он понял, что у Фреда есть разная техника — тепловизоры, радары, сканеры? И оружие. Бластеры, гарпунные пушки, сети, например. И кто его знает, что ещё.

«Да ничего он мне не сделает, не беспокойся. Разве он первый, кто на меня охотится?»

Со скального гребня посыпались камешки. По песку зашуршали шаги. Человек был один.

— Ула!

Ванда окликнула негромко и только тогда, когда спустилась на пляж.

— Я знаю, что ты где-то здесь, хоть и не вижу тебя. Покажись, чтобы я хоть знала, что ты живая.

Заскрипел песок, она беспокойно переступила с ноги на ногу.

— Так ты здесь или ещё где-то спряталась? Я тебе еды принесла.

Тяжёлый моральный выбор. Заставлять беспокоиться хорошего человека или подставить другое разумное существо, лишить единственной возможности общения.

— Ладно, оставлю герметичный контейнер тут, под навесом. Ты права, что выбрала другое место. На этом пляже, судя по оставленным вещам, сегодня уже весь остров перебывал.

Ванда ушла.

Уэно молчал.

Так и хочется сплавать через бухту до пляжа и забрать еду. И всё остальное, что ей там натащили. Но нельзя. Вдруг её увидят? Тем более нельзя просить Уэно достать эти вещи.

А ведь она могла бы просто пойти в коттедж. Если бы Уэно уплыл и спрятался на глубине, она бы за него больше не беспокоилась (ну, почти) и сейчас уже сидела бы на тёплой кухне, пила чай с тортиком, разговаривала с подругой о чём-нибудь весёлом и ненапряжном, а затем с удовольствием плюхнулась бы в мягкую постель и засну-у-ула…

Она едва не застонала от предвкушения, удержалась только потому, что Уэно не так поймёт. Как произошло с пением.

В бухте сердито плеснула вода.

«Пользуешься тем, что я ни сам не могу отсюда уплыть, ни тебя — отвезти обратно на остров. Всё повторяешь и повторяешь одно и то же, только разными словами. А если я снова настолько устану это слушать, что всё-таки вылезу из бухты и как раз попаду под луч из этого самого бластера?»

Ула испугалась так, что мгновенно умолкла.

5.

Ни один камешек не осыпался, ни одна песчинка не скрипнула. Тем не менее, на пляже внезапно раздался голос.

— Ула. Выйди, надо поговорить, это важно.

Василий пришёл совершенно бесшумно.

— Я знаю, что ты здесь. И даже знаю, где именно. Покажись, чтобы я знал, что ты живая. Что молчишь? Ты спишь там, в гроте?

Ага, детская загадка. На какой вопрос нельзя ответить «да»? Хотя некоторые умудряются. То есть, просыпаются, отвечают «да» и тут же засыпают снова.

— Ну, ладно, спи. Можно и попозже поговорить.

Космач ушёл…

Фред болтался на яхте вокруг острова целый день.

Но когда в моторке на смену Василию вышли сразу трое ребят, яхта тут же на всех парах унеслась далеко в океан. Фред понял, что на остров ему не попасть, по крайней мере, сегодня, и уплыл. Похоже, что на поиски монстра.

«Ну вот, хищник убрался прочь, как ему и было сказано. Все спят. Ты тоже иди спать в дом или спи здесь. А я — на охоту за рыбой. Не беспокойся, самая для меня вкусная рыба ищет, где глубже».

Уэно очень сильно лукавил.

Он разозлился всерьёз.

Глава 15. Охотник и добыча

1.

Почему мужчины так себя ведут? Как мальчишки, честное слово. И это — невзирая на любой возраст!

История повторялась. Ула подозревала, что Уэно вовсе не рыбу ловить отправился. Наверняка снова эти двое гоняются по всему океану друг за другом, не разбери поймёшь, кто из них на кого охотится.

А ей что делать? Сидеть в пустой бухте и нервничать?

Она решила пойти домой, то есть, в коттедж Ванды, и прихватила вещи из-под навеса. Девушки принесли для неё много вкусностей в непромокаемых контейнерах, а также полотенце, спальный мешок и тёплый халат. Какие проницательные. Не обнаружив Улу на пляже, они предположили, что она уплыла куда-то поблизости. И сделали так, чтобы она могла унести продукты и вещи вплавь, не промочив их.

Устроившись в своей комнате на мягкой кровати, Ула стала разбирать подарки и в первую очередь взялась за Лизины карточки.

На каждой из них — дата, пять словосочетаний и фото. На картинке — только глаз. Веко опущено и тонко раскрашено в яркие оттенки, из-под ресниц едва видна радужка. У океанского друга это тоже довольно частая мимика, чтобы идеально хамелеонистая кожа прикрывала также и глаза.

Карточек было семь, сложенных по порядку.

На первой красовался монохромный макияж, глубокого бирюзового цвета. Оттенок назывался — Заманивающий в глубины. Хм-м. Прочти она такое раньше, пожалуй, испугалась бы. И не случилось бы того прекрасного подводного путешествия. Наверно, иногда лучше ничего не знать заранее. Толку-то от такого туманного предсказания?

Ванда, умница, пока не расспрашивала, принесла Уле в комнату обед и ушла. Хотя по её лицу было видно, насколько ей не терпелось узнать подробности.

Но спокойно поговорить им бы и не дали.

В коттедж постучали.

— Меня здесь нет! — испуганно воскликнула Ула и спряталась под кроватью.

Ей было слышно, как Ванда говорила с кем-то через запертую дверь.

— Да живая она, живая!.. Да, именно так — пришла, положила вещи, которые мы приносили ей на пляж, и снова ушла… Вот поэтому ты её и не заметил, что она через веранду перебралась.

— Вот хитрюга, — проворчал за дверью голос Василия. — Всё равно она никуда