уж точно. Береговики буйствуют здесь много лет. Эти измождённые бедолаги вынуждены терпеть и равнодушие богачей из Торборо, и плутни дагтаунцев, и злобу безжалостных береговиков[5].

– Нужно что-то сделать, – тихо сказала Лили.

– Что? – спросил Джаннер. – Похоже, весь мир не лучше этого места.

– В Глибвуде было не так скверно, – напомнил Тинк.

– Да, но понадобилось совсем немного, чтобы его уничтожить, – сказал Джаннер. – Два-три дня – и вот уже город покинут и в нём властвуют Клыки. Во всём Скри живётся ничуть не лучше, чем тут. Просто… здесь всё без прикрас.

Краем глаза мальчик заметил улыбку на лице матери. Ния переглянулась с Подо, и Джаннер понял, что она им гордится. Он вспомнил, как чувствовал себя в Глибвуде в День Дракона, когда Оскар впервые помог ему разглядеть скорбь под маской веселья. Никто из гостей Глибвуда не смеялся от души, никто не улыбался – разве что вопреки своим подлинным чувствам. Только бард Армулин вызвал у людей подлинную радость, но и у самого Джаннера, и у тех, кто слушал Армулина с такой жадностью, эта радость мешалась со слезами. Тяжкое бремя не могли облегчить одни только песни, даже самые красивые.

– Нужно что-то сделать, – повторила Лили, на сей раз гневно. Никто не стал с ней спорить. Девочка была права.

Подо остановился на пригорке. Справа находилась ещё одна кучка домишек. Куры клохтали и возились в пыли, на крыше сарая сидел толстый петух. На крыльце похрапывал старик, вместо подушки подложив под голову свёрнутые лохмотья. За домом тянулось буро-жёлтое поле, за которым росли тощие деревца. Слева текла великая река Блап – теперь не такая уж и великая.

И тут Джаннер понял, почему дед остановился.

– Что такое? – спросил Тинк, подойдя. – О…

– Это Дагтаун, – сказал Подо. – Я столько лет его не видел…

В отдалении лежал город, напоминающий синяк посреди зелёных полей. Лачуги по обе стороны Речной дороги становились всё многочисленней и постепенно сливались с Дагтауном. Джаннер знал, что это большой город, но к такому его воображение не готовило. У мальчика всё сжалось в животе при виде многочисленных беспорядочно разбросанных улиц. Дома поднимались на высоту в три-четыре этажа, и все ярусы торчали под разными углами, как если бы их возводили не подумав, как попало.

Словно повинуясь какому-то неведомому знаку, в городе зазвонили колокола – сначала один, потом ещё несколько, а затем, казалось, целые тысячи, как будто в темноте метался рой металлических летучих мышей. Над крышами возвышались сотни деревянных башен, шатких и тонких – они были разбросаны по городу, как уродливые сорняки среди колючей травы. Как только раздался колокольный звон, на каждой башне вспыхнул огонь. Пламя взвилось в рост человека, осветив рядом с собой фигуру стражника. Город, озарённый сотнями гигантских факелов, мог быть красив, но Джаннера это зрелище напугало.

– Это Торборо? – спросила Лили, указав на другую сторону реки.

Джаннер оторвался от созерцания Дагтауна и с облегчением увидел вдалеке красивые высокие стены. У реки стоял Торский замок, похожий на огромное животное. Самая высокая башня торчала как задранный хвост, стены напоминали лапы и туловище…

– Кошка? – спросил Джаннер.

Оскар хихикнул:

– Точнее, котёнок. Этот мотив часто повторяется в архитектуре Торборо. Злополучное пристрастие Торской династии. Как выразился знаменитый критик Вербухуд Йау: «Фу, неужели больше ничего нельзя было придумать?!»

Торборо сиял, составляя разительный контраст Дагтауну. Его широкие мощёные улицы шли изящными изгибами, а большинство зданий было выстроено из кремового камня[6]. Возле набережной стояло множество лодок. На улицах Джаннер заметил суету – тысячи людей сновали туда-сюда. Их бурная деятельность привела мальчика в восторг. Торборо вовсе не вызывал такого пугающего удушья, как Дагтаун.

– Почему мы не можем пойти в Торборо? – спросил он.

– Потому что там больше Клыков, – ответил Подо. – Видишь замок? Там сидит генерал Крак, самый мерзкий из всех Клыков.

– Он командовал армией Нага, когда она вторглась в Скри, – сказал Оскар. – Он хитёр и мало похож на обычного грубого Клыка. Наверняка сейчас сидит в замке и гадает, как бы нас сцапать.

– И поэтому мы туда не пойдём, – подхватил Подо. – В Дагтауне проще затеряться – а значит, там и спрятаться проще. Клыков и в Дагтауне хватает, однако туда они по большей части ходят не патрулировать, а развлекаться. Им по нраву сомнительные таверны, грязь и тени. Они ходят в Дагтаун кутить и, скорее всего, не пристанут к путнику на улице без крайней нужды.

Джаннер заметил какое-то движение на дороге:

– Дедушка, смотри.

– А?

Джаннер показал пальцем.

Подо резко втянул воздух:

– Клыки! За мной, живо! – Он бросился в дом, на крыльце которого спал старик.

Куры кинулись врассыпную. Оскар, Ния и дети вслед за Подо вбежали в сумрачную старую лачугу. Хозяин пошевелился и что-то пробормотал во сне, но так и не проснулся.

Внутри было совершенно темно. Джаннер слышал знакомый стук дедушкиной деревяшки. Подо хрипло пожаловался:

– Я сто лет тут не был и совсем забыл, где…

Снаружи донеслись лязг и топот – обычные звуки марширующих Клыков. Отряд, похоже, был небольшим, но и этого хватило, чтобы Джаннер задрожал.

– Папа, они остановились, – шепнула Ния.

Не обращая на неё внимания, Подо продолжал ворчать.

Снаружи послышался резкий голос Клыка, и спящий старик со стоном проснулся.

– Дедушка, они уже во дворе, – сказал Тинк.

Подо шикнул и чуть слышно добавил:

– Тут лестница. Осторожней, дочка. Оскар, представь, что ты торборский котёнок, и ступай легонько, слышишь? Вот и славно. Тут недалеко…

Джаннер ощутил на своём плече крепкую руку дедушки.

– Вниз, мальчики, – шепнул Подо.

Деревянные ступеньки скрипели под ногами Игиби и Оскара, но не так громко, чтобы насторожить Клыков, которые допрашивали старика на крыльце. Подо закрыл за собой люк, снял мешок и, порывшись в нём, чиркнул спичкой.

Они стояли у подножия лестницы в сыром погребе. «Клыки не самые умные существа на свете, но даже идиот догадается обыскать погреб», – подумал Джаннер. Подо, впрочем, отнюдь не выглядел обеспокоенным. Он провёл пальцами по каменной кладке, продолжая что-то бурчать под нос. Спичка погасла, и в погребе вновь воцарилась тьма. В доме, у них над головами, застучали шаги. Вторая спичка, вспыхнув, озарила их жёлтым светом – округлив глаза, старик поднёс палец к губам. Это было излишне, поскольку Игиби и Оскар и без того стояли молча, охваченные ужасом.

Подо подошёл к другой стене, продолжая ощупывать камни. Клыки между тем бродили по дому, в то время как их товарищи насмехались над стариком во дворе. Затем Джаннер услышал щелчок, и в углу погреба откинулся ещё один люк, до того присыпанный землёй; показались первые несколько ступенек деревянной лестницы.