– Как вы знаете, главной сферой приложения моих усилий является защита животных, – сказала докладчица, завершив первый заход на бомбежку. – Почему же оргкомитет предложил именно мне открыть семинар по проблемам защиты климата?..

– Вы должны были открывать конференцию! – выкрикнул кто-то с места. – Крейзи не заслужила такой чести! Она вообще анархистка!

В зале зашумели, несколько человек вскочили и одновременно заорали друг на друга, поддерживая или, напротив, осуждая предыдущую реплику. Кэндис властно взмахнула рукой и разом оборвала нарушителей спокойствия. У этой толстухи определенно были задатки революционного вождя.

– Довольно! – прокричала она. – Я только рада, что камрадку Сатанаилло сочли достойной выступить на открытии съезда. Рада именно потому, что она представляет партию анархистов. Сейчас не время для разногласий. Красно-черные – естественные союзники красных. Мы ничего не добьемся, если откажемся от помощи тех, кто толкает процесс в нужном направлении. От черных революционеров гетто, от революционной волны так называемых нелегалов и даже от зажравшихся звезд Голливуда. Мы примем любую поддержку! Ну а что касается некоторых тактических расхождений… – в паузе ораторши явственно прозвучал рык разогревающихся двигателей штурмового самолета. – что касается расхождений, то их можно будет обсудить уже после победы революции. Но сначала надо победить, и победить вместе!

«Боже мой, – подумала я. – Должно быть, та еще картина: бомбардировщики обсуждают расхождения во взглядах. Этак на земле живого места не останется…»

– А пока вернемся к теме семинара, – дождавшись полной тишины, проговорила Кэндис Дорсет. – Какова связь между защитой животных и защитой климата? Взять хотя бы проблему скота – крупного и мелкого. Хорошо известно, что, испуская газы, огромные стада коров и овец способствуют разрушительному парниковому эффекту. Как совместить устранение этой угрозы с задачей организации ЖПЧ? В ответе на этот вопрос и обнаруживается нерушимая связь между двумя ключевыми направлениями революционной работы. Безусловно, мы категорически возражаем против уничтожения ни в чем не повинных коров – жертв капиталистической системы потребления. Но ничто не мешает нам решить экологическую проблему посредством гуманной стерилизации телок и кастрации быков. Взгляните на этот график. По нашим подсчетам…

После доклада объявили десятиминутный перерыв, и я, пусть и с некоторым трудом, пробилась к камрадке Дорсет с почтительнейшей просьбой уделить мне несколько минут ее драгоценного времени. Пока я, напустив на себя максимально глупый вид, сбивчиво лепетала о восхищении ее речью и о мечте всей моей юности, видная революционерка мерила меня подозрительным взглядом – вернее, лучом своего самолетного радара. Наконец она тряхнула головой, словно пытаясь сбросить с ушей навешенную мною лапшу.

– Что-то не понимаю, – резко проговорила камрадка Дорсет. – О какой мечте вы говорите? Вы вообще откуда?

В ответ я включила и вовсе пулеметный обстрел: бомбардировщики неповоротливы, а потому легко уязвимы при атаке легкой истребительной авиации. Не забывая вставлять извинения за свой чудовищный инглиш, я тараторила о святой борьбе за права животных в условиях варварской сионистской оккупации, о неизмеримой благодарности за поддержку, о великой чести знакомства с такой знаменитой личностью и о мечте, о мечте, о мечте…

– Да скажите уже, что за мечта такая, – окончательно потеряв терпение, рявкнула Кэндис.

– Работать с вами! – выпалила я. – Умоляю, камрадка Дорсет! Нашей организации жизненно необходим ваш бесценный опыт работы с животными. Хотя бы на один месяц! Пожалуйста! Конечно, на сугубо добровольной основе… Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Камрадка с сомнением посмотрела вокруг, явно ища чьей-либо помощи. Но помощи не было. Верткий ястребок окучивал ее со всех сторон одновременно.

– Не знаю, не знаю. Вообще-то мой штат полностью укомплектован…

– Я буду работать внештатно! Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… – зачастила я, судорожно перебирая ногами, как школьница, выпрашивающая родительское разрешение на поездку с ночевкой.

– Ладно! – вздохнула революционерка. – На две недели, не больше. В порядке обмена опытом. Приезжайте ко мне через…

Я прервала ее воплем восторга.

– Поеду прямо сейчас! Спасибо! Огромное спасибо! Я буду ждать там вашего приезда! Ура! Ура! Можно, я вас поцелую?

– Это уже лишнее, – чопорно отвечала Кэндис.

«А вот за это действительно спасибо, старая мерзавка, – думала я, пятясь от нее, как от святыни, к которой запрещено поворачиваться спиной. – Не больно-то и хотелось целовать твою дряблую квашню. Теперь ты у меня в прицеле, не увернешься…»

Бородатые боссы обиженно смотрели, как я вприпрыжку покидаю престижную конференцию новых правителей мира. «Наша несчастная планета…» – вертелись у меня в голове слова камрадки Кэндис Дорсет. Насчет «несчастная» – несомненно – пока она носит на себе таких упертых зомби, как те, что собрались под бородатыми портретами. А вот насчет «наша» – это мы еще посмотрим. Мы еще посмотрим, чья она, эта планета.

На следующее утро я вылетела в Орландо, штат Флорида. Как и следовало ожидать, в «Убежище» меня не ждали – хозяйка не позаботилась оповестить персонал о приезде практикантки-крейзикантки. Впрочем, «персонал» – громко сказано.

Зверинец в составе шестидесяти трех тигров и девятнадцати львов обслуживали два мексиканца под руководством старшего сотрудника – малахольного волосатика по имени Джош – вполне возможно, того самого, который оклеветал Тайгера Рика.

– Позвони Кэндис, убедись, – сказала ему я с фирменной небрежностью востребованного партийного функционера. – Она сама пригласила меня в «Убежище» для обмена опытом. Мы с ней подружились на конференции. Знаешь, как это бывает: две делегатки, сидели почти рядом…

– Ты делегатка съезда? Не шутишь? – жалобно проблеял Джош.

Как видно, бедняга тоже мечтал попасть в Миннеаполис, но остался без приглашения. Я выкатила свой именной бейджик прямиком под его завистливые зенки, после чего дурачок был мой со всеми потрохами.

– Ну что стоишь, Джош? Показывай хозяйство…

Конечно, он подчинился – даже без проверочного звонка хозяйке. Мы осмотрели зверинец, который действительно очень напоминал то, что я видела у Тайгера Рика. Но было и бросающееся в глаза отличие. У Рика звери много двигались, играли, заигрывали и постоянно демонстрировали любопытный живой интерес к происходящему. Здесь же они напоминали диванные подушки, произвольно разбросанные на земляном полу клеток и вольеров.

– Какие-то они равнодушные, Джош…

Парень пожал плечами:

– Нормальные. Если ты любишь беспокойных, то есть пара новеньких. Вон там, в крайней клетке. Эти пока еще суетятся.

– Пока? Почему пока?

– Пока не приехал ветеринар, – рассмеялся он. – Самца кастрируют, самку стерилизуют. А как же иначе? Таковы правила. Мы категорически против разведения зверей в неволе. Это издевательство над природой.