– Ваихол, Хранитель преданий, он прилетал сюда, в украшенных одеждах, – с важностью ответил подросток.

Аванигал подростка имел над ним такую власть, что он безропотно позволил Мади взять у него лиловую кровь на анализ. Вируса у Эо не оказалось, крылья оказались абсолютно чистые. Видимо, пресловутые пятна вызывались именно вирусом. Сам алаохи осыпал Бентоля вопросами обо всем, что видел у людей, и даже попытался через обычную биоволновую дугу дать команду пульту грузовика. Когда подросток собрался улетать, Бентоль остановил его, снова придав своей биоволне значительность начальственной речи.

– Передай старшим, я хочу с ними говорить.

– Они сами прилетят! – не удивился Эо. – Через два дня. Хранитель преданий должен петь авалеило в День Крыльев.

А это что такое? Выяснилось, что Днем Крыльев алы называют день рождения крылатого малыша-алао из спины кавина, а словом «авалеило» называлась хвалебная песня.

И вот, наконец, настал двадцатый день. С утра кавин стал беспокойным, как будто что-то ему мешало. Он ползал из угла в угол вольера, не останавливаясь ни на минуту. Хиали сидела на верхушке своего аморфита, беспокойно следя за ним всеми шестью глазами и выдавая взволнованные волны, в которых Бентоль не мог понять ни слова. Мади повесила на сетку вольера микрокомп, включенный на запись, и он работал без перерыва. Горб на спине кавина, скрывающий зародыш, раздулся пузырем, серая кожа на нем натянулась и заблестела.

– Может, мне уже попробовать вина с бешеным орехом в честь дня рождения? – вслух спросил самого себя Трагат, заглядывая в бочонок со спиртным. Бешеным орехом он называл семена черного аморфита, действие они производили и вправду бешеное.

– Да ладно тебе, пап, все интересное пропустишь! – сын потянул его за шерсть на локте, и Трагат опустил крышку. – Смотри, он уже рождается!

– Мики, уйди отсюда, это неприлично! – автоматически среагировала Рена, но ни сын, ни муж не обратили на нее внимания. Додумалась! Какие приличия, когда совершается настоящее открытие? Жители деревни выбежали из домов, Фери сел прямо в аморфитовую мелочь возле вольера и включил микрокомп с программой перевода, подняв мираж на всеобщее обозрение. Над деревней появился Эо, сделал круг, и, не опускаясь, помчался обратно.

Кавин внезапно остановился, лоснящаяся кожа горба зашевелилась, затрепетала, в ней раскрылось маленькое черное отверстие. Зародыш рвался наружу, прогрызая себе путь зубами. Отверстие становилось больше, показалась маленькая заостренная голова с закрытыми глазами, за ней вывернулось, дрожа от усилий, черное ромбовидное тельце со свернутыми крыльями. Хиали слетела с аморфита и бросилась к рождающемуся ребенку. Хлопая крыльями, она зависла над кавином. Под звон локатора и хлопанье десятка крыльев, в деревню влетел старый Хранитель преданий в сопровождении тех же огромных охранников и юного внука. Алы сделали три круга над площадкой в центре и чинно расселись на верхушках аморфитов. Едкий острый запах алов распространился по деревне. Серые крылья старого Ваихола, украшенные сетчатыми накидками и бусами, торжественно раскрылись. Его черные спутники и подросток Эо почтительно уселись на аморфиты. Хиали подхватила выбравшееся наружу дитя крыльями и подбросила в воздух. Маленький алао развернул крылышки, беспорядочно захлопал ими, заметался, будто падая, но удержался на лету на несколько секунд. Мать подхватила его крыльями, ловко закинула себе на спину и закружилась по вольеру. «Выпустите, без полета нет жизни!» – отчетливо потребовала ее биоволна.

Бентоль открыл дверь, Хиали с ребенком на спине вылетела наружу и поднялась над лесом. Сделав один за другим три круга, она села на крышу дома Ирингов напротив старого Хранителя преданий и его свиты. Маленький алао вцепился всеми пальцами в ее спину, сама Хиали почтительно сложила крылья перед старшими. В ее биоволнах появились слова, наметился ритм, а старик и сопровождающие слаженно подхватили его. Мади сдернула свой микрокомп с сетки и принялась снимать всех алов подряд. Бентоль торопливо переводил биоволны Хиали и Хранителя в звуки и передавал на микрокомп Фери. В мираже поплыли переведенные слова.

– Ну что там, что она говорит? – торопил Мики.

– Она не говорит, она поет, – проговорил Фери. Он замер, вглядываясь в переведенные строчки.

– Переводи, – потребовал Бентоль.

– Раскрылись крылья, вспыхнул свет,

Дар жизни новой,

Принять судьбу на много лет

Они готовы,

– нараспев прочел Фери на евроамериканском. Ничего себе! Похоже, бывший проповедник Лорелеи-Тийи и в самом деле был поэтом. Перевести слова – дело нехитрое, особенно с программой, но превратить их в стихотворные строчки за несколько секунд – это надо уметь!

– Будь небо милостиво к ним,

Неси их, ветер,

Храни их, лес, теплом своим,

Дай солнце, света,

– продолжал поэт вслед за старым алом. Это и была авалеило – хвалебная песня алов. Песня продолжалась еще долго, повторяясь с разными интонациями, если так можно выразиться о биоволнах. Бентоль начал присматриваться к алам. Сегодня, по случаю рождения юного родственника, алы принарядились. Три здоровенных то ли помощника, то ли охранника были в простых белых сетках из водяных аморфитов, по краям которых висели оранжевые недозревшие семена бешеного ореха и голубые – водяного аморфита. С пальцев гроздьями свисали плетеные ремешки с бусинами, как и у старика Ваихола. Хранитель преданий надел сразу четыре сетчатые накидки, одна другой наряднее. Верхняя была самой сложной – каждая ячейка украшена колечком из белых и зеленых бусин, а по краям свисала бахрома из каких-то красных волокон, каждая нитка которой тоже оканчивалась белой бусиной. Впереди свисали кисточки из высушенной змеиной кожи, а среди них красовалось что-то непонятное. Ярко-коричневый, неправильной формы камень величиной с человеческий кулак выглядел каким-то неестественным для Стики. Поверхность напоминала керамику и блестела, как скорлупа созревшего каштана. Посередине виднелось небольшое черное отверстие. Интересно! Судя по украшениям и поведению, алы – первобытный народ. Сами сделать такую вещь они определенно не могли, но ни на одно земное устройство, даже замаскированное, это не похоже. Надо разобраться еще и в этом.

Хранитель преданий сделал знак крылом, увешанным ремешками и бахромой, Хиали опустилась рядом с ним, почтительно сложив крылья. Ваихол надел на пальцы внучки и правнука тонкие легкие ремешки с голубыми бусинами, еще раз повторил песню-авалеило, и на этом обряд Дня крыльев закончился.

Наступило время для серьезного разговора. Даже не учитывая странный камень, украшающий наряд Хранителя преданий, в жизни алов было еще много неизвестного. О страхе они определенно что-то знали, о Данилевском могли знать.

– Лои, Хранитель Ваихол! – начал Бентоль мысленную речь. Для присутствующих людей и программы Фери он повторял слова языка алов вслух, а поэт переводил, глядя в мираж. – Я понимаю вашу речь, вы понимаете меня. Я хочу прийти к вашему племени и говорить с тем, кто выше всех.