– Я решила, что это нужно отметить, – Марьяна невесело усмехнулась. – Я имею в виду мое чудесное спасение.

– Отметим, – Морган кивнул, разлил спирт по рюмкам, снова развел водой из чайника.

– Вот только с закуской у меня плохо.

– Это ерунда, – он протянул Марьяне рюмку. – Ну, за твое спасение!

Рюмки тихо тренькнули, соприкасаясь стеклянными боками. Несколько капель упало на стол. Марьяна решительно, по-мужски, осушила свою рюмку, сунула в рот конфету.

– Что ты там делал? – спросила она, глядя на него сквозь облачко дыма.

– А ты?

– Я? – она казалась растерянной. – Я не знаю. Это было как наваждение. Помню, как подошла к окну, чтобы закрыть. Кажется, услышала что-то странное. И вот я уже бегу по саду непонятно куда. – Она посмотрела на свои исцарапанные коленки, запахнула полы халата.

Морган усмехнулся. После того, как он пытался вернуть к жизни ее почти мертвое тело, после того, что он видел и что делал, этот наивный жест казался совершенно неуместным. Искусственное дыхание – это как поцелуй взасос, а про массаж сердца и говорить нечего. Другое дело, что он почти ничего не запомнил и не почувствовал. Как-то не до эротики было.

– Там была женщина. – Марьяна сжала в пальцах черешню. – Она сидела на краю колодца.

– Та же, что и в прошлый раз? – спросил Морган.

– Нет, другая. Молодая, в порванном платье, совсем седая. Я подошла, а она спрыгнула… спрыгнула в колодец прямо на моих глазах, – Марьяна зажмурилась, помотала головой, прогоняя воспоминания.

– И ты сиганула в колодец ее спасать?

– Нет, я наклонилась над колодцем, а она… прямо из воды… – Марьяна открыла глаза, в упор посмотрела на Моргана, – схватила меня за шею и утащила в колодец.

Это все, что я помню. Я сумасшедшая, да?

– Ты не сумасшедшая. – Он разлил по рюмкам остатки спирта. – Что-то с этим колодцем точно не так. А ты видела в колодце рыбу? – спросил он после небольшой паузы.

– Рыбу? – она замерла с рюмкой в руках. – Какую?

– Похоже, ту самую, что и прошлой ночью. Это, конечно, бред, но мне показалось, что рыба вытолкнула тебя на поверхность.

– То есть спасла?

– Похоже на то.

– Как дельфин?

– Ну, на дельфина она похожа разве что размерами.

Прежде чем заговорить, Марьяна посмотрела на свои руки.

– По крайней мере, рыба была настоящей.

– А женщина?

– Не знаю.

– Но она ведь как-то утянула тебя в колодец.

– Не знаю. – Марьяна осушила свою рюмку, сунула в рот черешню. Из глаз ее катились слезы. – Это от спирта, – сказала она зло. – Очень крепкий.

– На то он и спирт, – Морган ободряюще улыбнулся.

– Теперь твоя очередь, – сказала Марьяна, вытирая слезы. – Как ты там оказался?

– Решил вернуться.

– Зачем?

– Хотел попросить у тебя альбом с чертежами графа.

– Зачем? – в ее голосе Моргану послышалось разочарование.

– Я ведь строитель, мне любопытны такие вещи. Да и колодец этот – занимательная штука. Хочется понять, как он устроен, для чего он вообще нужен.

– Я знаю, как он устроен. Он действительно необычный. Скажи, ты в самом деле веришь в клад? – разочарование в ее голосе сделалось явным. – Думаешь, там, в чертежах, есть что-то важное? – Не дожидаясь ответа, Марьяна встала, вышла из кухни.

Морган хотел было пойти следом, но передумал, с тоской посмотрел на опустевшую склянку из-под спирта. Где-то он уже видел что-то похожее. Марьяна вернулась через пару минут, в руках у нее был альбом и что-то похожее на водительскую аптечку.

– Вот, – она сгрузила вещи на стол.

– А это зачем? – Морган покосился на аптечку.

– Для перевязки. Надо было сразу, но я как-то забыла. Прости.

Он тоже забыл, ни разу не подумал о том, что мокрую повязку нужно сменить. Марьяна действовала ловко и уверенно размотала старые бинты, внимательно изучила рану.

– Не так хорошо, как хотелось бы, но сойдет, – сказала она наконец. – Не нужно ее мочить.

– Да все как-то не получается, – усмехнулся Морган, наблюдая, как Марьяна срывает обертку с нового бинта. – Я вот все думаю про эту женщину, – сказал он, когда перевязка была закончена. – Это, наверное, прозвучит странно, но мне кажется, она не человек. То есть не совсем живой человек.

– Призрак? – Марьяна посмотрела на него искоса, не понять, то ли осуждает, то ли одобряет.

– Валентина рассказывала нам вчера про Хозяйку колодца.

– Думаешь, это была она – Наталья?

– Думаю, это похоже на бред, но все же посуди сама, вчера мы с Сотником видели, как Хаврошечка спрыгнула в колодец, а потом она явилась нам во плоти, живая и невредимая. Ты же видела свою знакомую, которой здесь не может быть физически. А сегодня, как думаешь, кого ты видела сегодня?

Прежде чем ответить, Марьяна долго молчала, перекатывала по столу бордово-черную черешню.

– На ней было шелковое платье, длинное, с открытыми плечами. Такие сейчас не носят.

– А в конце девятнадцатого века?

– Я не знаю, я не сильна в истории моды.

– Но чисто гипотетически, это могла быть графиня Лемешева?

– Не знаю. – Черешня в тонких Марьяниных пальцах превратилась в красную кляксу. Густой черешневый сок был похож на кровь. Морган моргнул, прогоняя наваждение.

– Тебе пора спать, – он протянул Марьяне полотенце.

– Да. – Она вытерла пальцы, встала из-за стола, покачнулась. Похоже, спирт начал действовать. – Я только не знаю, – растерянный, чуть расфокусированный взгляд, подтвердил его догадку, – не знаю, где тебя положить.

– Я могу переночевать в машине, – Морган решил быть джентльменом до конца.

– Нет, – она покачала головой, – в машине будет холодно. Ты видишь, какая ночь. – Она глянула в черный провал окна.

– Тогда на полу. – Этот вариант нравился ему чуть меньше, чем ночевка в машине. Сказать по правде, гораздо больше ему нравилась Марьянина тахта, широкая и удобная, но предлагать такое даме…

Дама приняла решение сама, единственно разумное решение.

– Я постелю нам на тахте. Хорошо?

Морган ободряюще улыбнулся, сказал смиренно:

– Как тебе будет удобно.

– Мне будет удобно в халате и с краю. – Не дожидаясь ответа, Марьяна вышла из кухни.

Морган встал, сполоснул рюмки, выбросил в мусор склянку из-под спирта, стер со стола черешневый сок. Когда он вошел в гостиную, тахта уже была расстелена. От камина волнами шло тепло.