Какое-то время Сила Игнатьевич метался в поисках телефона. А тот вдруг перестал звонить. Но потом веселая песенка вновь раздалась на… Ну конечно! На втором этаже! Он взлетел наверх и кинулся в спальню. Телефон лежал на туалетном столике. Мамонов схватил его и закричал в трубку:

— Да!

— А кто это? — услышал он голос тещи.

И глупо ответил:

— Это я.

— Сила? А где Эльза? Впрочем, хорошо, что ты взял трубку! Ты наглый обманщик!

— Как-как?

С телефоном в руке он вышел из спальни в холл, где по-прежнему лежал труп. Остановился возле него и уставился на мертвую Эльзу. А в трубке гремело:

— Ты нас обманул! Я сегодня смотрела телевизор! Кстати, сейчас сюжет повторяется!

Машинально он протянул руку, взял с кресла пульт и включил канал, где шел региональный выпуск «Новостей». И тут же увидел свое лицо, сияющее, как медный грош. «Сила Игнатьевич Мамонов, предприниматель, владелец торгового центра», — сообщал текст в самом низу экрана. Раздался его голос, слегка искаженный:

— Я надеюсь, что покупателям у нас понравится…

— Ты мерзавец!

— В этот проект я вложил всю свою душу…

— Негодяй! Лгун!

— Мы работали над ним несколько лет…

— Там же полно народа!

— Первых покупателей ждут большие скидки, сюрпризы; сегодня будут разыгрываться ценные призы…

— Ценные призы!

— Что? — машинально переспросил он. Последние два слова они с тещей произнесли в унисон.

— А после был банкет! — закричала она. — Ты нас обманул! Вы там пьянствовали! Ели икру и ананасы!

Тут же показали и банкет. И в кадр попал именно ананас! Как назло, возле Мамонова с бокалом в руке стояла хорошенькая секретарша.

— Бедная моя девочка! — тут же завопила теща. -Теперь я понимаю, почему ты не взял ее на банкет! У тебя молоденькая любовница! Людей бы постыдился! Теперь все видят, каков ты! Развратник! Негодяй! Бабник!

Сюжет об открытии торгового центра сменился другим. Сила Игнатьевич машинально выключил телевизор.

— А она это видела? — спросила теща.

— Она?

— Моя дочь!

— Не знаю, — честно ответил он.

— Ну так я ей сейчас скажу!

Сила Игнатьевич посмотрел на труп и ответил:

— Это вряд ли.

— Где моя дочь? Немедленно дай ей трубку!

— Я не могу. То есть она не может. Не может с вами разговаривать. Кстати, — с надеждой спросил Мамонов, — а она не… не там?

— Что?!

— Не у… у вас?

— Ты спятил? Ты же держишь в руке ее мобильный телефон!

— Она могла его за… забыть.

— Ее что, нет на даче?!

— Я не… не знаю наверняка.

— Что ты с ней сделал, мерзавец?!

— Кажется, она у… умерла.

— Ты ее убил! Ах! Ты ее зарезал!

— Застрелил. То есть не…

Сила Игнатьевич хотел сказать, что это сделал не он, но теща не дала договорить, закричала:

— Господи! Анна! Валя! Он только что убил нашу дочь!

— Роза… э-э-э… — Черт, как же ее по отчеству? Оно такое странное, что… Вылетело из головы. -Роза… э-э-э…

— Я немедленно звоню в милицию! Валя! Этот негодяй сейчас сбежит за границу! Надо звонить в аэропорт! Пусть отменят все рейсы!

— Куда? — спросил Мамонов и подумал: какие же все-таки они тупые, эти Тлюстенхабли.

— Пусть перекроют все границы! Не думай, что тебе удастся отвертеться! Сбежать! Никакие деньги тебя не спасут! Я до Генерального прокурора дойду! В Страсбургский суд! Международный! Ты будешь отвечать! Теперь ты за все будешь отвечать!…

Он не выдержал и дал отбой. Какой дурной сон… С чего теща взяла, что Эльзу убил именно он? Да он ее и пальцем не трогал! Пальцем не… Сила Игнатьевич вспомнил синяки у нее на теле и похолодел. Драк между ними давно уже не было, и синяки эти пожелтели, съежились, стали похожи на тухлые лимоны. Да, он ее бил. Но не убил. Но бил. Хотя и не… Заколдованный круг. Жизнь превращалась в кошмар.

Он спустился на первый этаж и без сил рухнул на диван. До Мамонова начало доходить: это не галлюцинации. И не сон. Жена и в самом деле мертва. Но радости это не принесло — напротив. Он чувствовал, что вот теперь и наступил настоящий конец света.

— И ты поедешь?! — закричала жена, едва он закончил разговор с Мамоновым.

— Саша, видишь ли…

— И слышать ничего не хочу! Я весь день одна, с двумя детьми! Ладно твоя прежняя работа! Она хотя бы приносила большие деньги. А что сейчас? Тебя по-прежнему нет дома, и денег тоже нет!

— Но ты сама говорила: уходи! — разозлился Алексей.

— Я думала, ты будешь спокойнее. Перестанешь метаться, засиживаться на работе допоздна. А стало еще хуже. В общем, ты никуда не поедешь.

— Поеду.

— Ты же сам говорил, что этот Мамонов — сумасшедший! Что нет никакого трупа!

— Я вернусь утром.

— Утром ты поедешь на работу!

— Я тебе позвоню.

— С работы?

— Саша…

— Ну спасибо!

— Саша, мы что-нибудь придумаем. — Он попытался поцеловать жену. Та отвернулась. — Ладно. Ты не хочешь со мной разговаривать. Я даю тебе слово: в ближайшем будущем что-нибудь изменится.

— У тебя есть на примете другая работа?

— Есть, — соврал он. — Ну все. Я пошел.

Она не ответила. Алексей и сам себя проклинал: ну что тебе до Мамонова? Очередная галлюцинация крепко пьющего миллионера. Теперь ее, видите ли, застрелили! Если Алексей не приедет, Сила Игнатьевич наберет «02» — и тогда… Ох, что тогда будет! Местные с ним церемониться не станут. Не любят они буржуев-захватчиков, да еще и москвичей. Ох как не любят! Алексей тяжело вздохнул. Надо уговорить Мамонова лечь в больницу. С галлюцинациями господина миллионера пора кончать. Как говорится, бог троицу любит. Третий раз — последний. Леонидов и сам не понимал причин своей симпатии к Силе Игнатьевичу Мамонову. Почему-то классовая вражда в силу не вступала, да и зависти не было. В конце концов, Мамонов всего добился сам. Тут и везение, и хватка, и пробивная способность. Вот и Алексея заставил плясать под свою дудку. Едет же он ночью к Мамонову на дачу, поругавшись с женой!

На его счастье, пробок не было. Близилась полночь. Он ехал, включив магнитолу. И даже подпевал, когда знал слова. К его удивлению, загородный дом Мамоновых был отнюдь не на Рублевке -в месте далеко не пафосном и не так давно обжитом. Но он уже понял, что Сила Игнатьевич — мужик прижимистый. А главное — не хочет, чтобы жена знала, сколько у него денег. Леонидов ехал на северо-запад Москвы. Ехать, к счастью, пришлось недолго. Поселок, в котором отстроили дачу Мамоновы, был обнесен довольно-таки хлипким забором. Охраны у шлагбаума не оказалось. В большинстве домов окна были темными. Видимо, с наступлением осени народ приезжал сюда только на выходные. Нужный ему дом Алексей увидел сразу. Во-первых, все окна светились. Во-вторых, размерами и дизайном он заметно выделялся среди остальных особнячков-середнячков. В-третьих, ворота были распахнуты.