— Ты ко мне? — уточнила Эвелин, глядя на Джетро снизу вверх, и улыбнулась знакомой улыбкой. Знакомой и немножко чужой.

— Я к тебе. — Он по-всякому представлял себе эту встречу, но, определенно, не так. Не думал, что Эвелин будет смотреть на него, как на незнакомца. Или это игра такая? Если игра, Джетро не знает правил. — Ты же по-прежнему Эвелин, значит, я к тебе.

— А ты… — Она прищурилась, вгляделась в его лицо и вдруг просияла. — Фортман! Ну точно.

— Эвелин, — он начал сердиться — на нее, потому что она говорит загадками, и на себя, потому что не знает ответов, — я хочу с тобой поговорить. Там, в Лос-Анджелесе, мы…

— Стоп! — Она подняла руки, и Джетро запнулся и замолчал. Эвелин как-то уж очень дотошно его разглядывала. — Ты приехал с серьезными намерениями?

— Серьезнее некуда. — Он окончательно разозлился. — Да что, черт побери…

— Айн момент, — сказала она по-немецки и крикнула: — Кэрри! Немедленно иди сюда.

Джетро не успел ничего ни спросить, ни возразить. Снова послышались шаги, и в прихожей появилась… вторая Эвелин.

Она растерянно остановилась на пороге, поправляя смешную заколку в волосах, и чуть приоткрыла рот, увидев Джетро. А он, не удержавшись, сделал шаг по направлению к ней, потому что это была его Эвелин, настоящая, со знакомым взглядом, с запомнившимися ему крохотными сережками в ушах. Его Эвелин.

— Кэрри, — сказала первая Эвелин, — к тебе приехал Джетро Фортман. С веником и серьезными намерениями.

Глаза ее смеялись.

— Кэрри? — одними губами спросил Джетро.

Девушка кивнула и шагнула к нему. Фортман заметил, что у нее трясутся руки.

— Девочки, что тут у вас происходит? — послышался другой голос, и в прихожую вышло следующее действующее лицо. И это лицо было Джетро знакомо. Оливия Хедж, ассистентка Тони Мэтьюса, удивленно переводила взгляд с одной Эвелин на другую и с другой на Джетро.

— Так, — сказал Фортман, аккуратно положил букет на стоявший неподалеку столик, поставил на пол сумку и скрестил руки на груди. — Вот теперь это все совершенно точно требует объяснений.

— А-а, — протянула Оливия, которой, видимо, все сразу же стало ясно. Джетро ей даже позавидовал. — Опять перепутали поклонников, девочки?

— Ничего не перепутали, — возмущенно сказала первая Эвелин. — Я этого человека в первый раз в жизни вижу. Это мужчина Кэрри.

— Мужчина Кэрри, — повторила Оливия. — Потрясающе.

— Я пока ничей, — процедил Джетро и приготовился задавать вопросы, когда раздалась пронзительная трель звонка.

— Просто званый вечер, — пробормотала миссис Хедж и направилась к двери. — Надеюсь, это не очередной поклонник, и нам удастся избежать драки в прихожей.

Кэрри — а похоже, его Эвелин звали именно так, — смотрела на Джетро и кусала губу. Фортман и сам не смог бы объяснить, откуда ему известно, что она не знает, плакать или смеяться. Он и сам не знал. Сестер двое, это понятно, но все остальное по-прежнему требовало объяснений.

— Добрый вечер, Ви, — произнес бархатный мужской голос, слегка растягивая гласные, и Эвелин закатила глаза, а Кэрри глубоко вздохнула, — я знаю, что у тебя сидит моя невеста, а я без нее и пары часов не могу прожить, поэтому попрошу выдать в лучшем виде.

— Тони! — осуждающе заметила Оливия, впуская в прихожую мистера Мэтьюса и двух телохранителей, один из которых держал внушительную коробку с тортом. Сразу сделалось тесновато. — Ты же должен быть на встрече с Филом.

— А я там был. И купил у него сеть бутиков. И теперь мы будем продвигать новый бренд, ну там рубашки, духи, подгузники, все такое. — Мэтьюс небрежно махнул рукой и огляделся. — О, как приятно, что вы всей семьей меня встречаете. А где Линда?

— Я здесь. — В прихожую выглянула умопомрачительно красивая женщина; у нее, как и у Эвелин, за ухом торчал фломастер. — Привет, дорогой. Мы тут надписываем карточки. Оливия решила, что трудотерапия полезна.

— А я привез вам маленький тортик к чаю. — Мэтьюс подошел к невесте и запечатлел на ее губах поцелуй. — Дейл, заноси.

— Дурдом, — резюмировала Эвелин. Все повернулись к ней, а девушка захихикала и махнула рукой. — Сумасшедший дом, честное слово.

— Что ты сделал? — спросила Оливия у Мэтьюса. — Купил его сеть? Господи, Тони, ты соображаешь, что делаешь?

— Нет, конечно, но Филу повезло, я очень щедрый сегодня.

— Ладно, перепродадим в случае чего, — буркнула Оливия и обвела взглядом всю компанию. — Чаю, дамы и господа?

— Я хотел бы все-таки поговорить с… Кэрри, — заявил Джетро. — И немедленно.

— Пойдем. — Кэрри подошла к нему, взяла за руку и повела куда-то. — Здесь нам все равно не дадут это сделать.

Фортман услышал, как за его спиной Оливия негромко говорит:

— Эвелин, поставь букет в вазу. Вряд ли наш гость заберет его обратно…

Кэрри провела Джетро коротким коридором, открыла одну из дверей и практически впихнула Фортмана внутрь. Он вошел, огляделся — кровать, книжные полки, на столе открытый лэптоп, — и повернулся к девушке.

Кэрри стояла, прислонившись спиной к закрытой двери, и по-прежнему кусала губы.

— Значит, не Эвелин, — полувопросительно, полуутвердительно сказал Джетро. — Значит, Кэрри.

Девушка кивнула.

— Да. Извини, что так получилось.

— И ты дочь Оливии Хедж. А говорила, что просто однофамилица.

— Это долгая история. Очень долгая.

— А я никуда не тороплюсь. — Джетро рухнул на стул — предмет меблировки жалобно скрипнул — и приготовился слушать.

Кэрри не могла поверить, что он приехал. Когда она увидела его в прихожей, то едва удержалась от желания ущипнуть себя за руку, чтобы убедиться, что это не сон. Джетро был здесь, как в самых смелых ее мечтах, сидел и с непроницаемым лицом слушал историю, которую Кэрри рассказывать уже порядком надоело. Наверное, поэтому она уложилась минут в десять. Когда девушка, выдохшись, замолчала, Джетро спросил:

— Почему ты не сказала мне?

— Потому что думала, что тебе нет до меня дела, — честно ответила Кэрри. — Ты был такой неприступный и занятой, у тебя были свои дела и планы, и мне казалось, что ты считаешь наши отношения всего лишь интрижкой. А я не люблю навязываться.

— Но ты вовсе… Хорошо, пусть так.

— Я не могла тебе рассказать тогда. Я не была уверена, что ты не расскажешь Питеру, с твоим-то гипертрофированным чувством справедливости. Кто же знал, что это приведет нашего режиссера в такой восторг. — Кэрри усмехнулась. — Я полагала, узнай он об этом, немедленно вышвырнул бы меня с площадки. А потом приехали мама и мистер Мэтьюс, узнали меня и позволили продолжать.

— Так вот почему они позвали тебя в кабинет!