— Что не удивительно, — подал голос Баранов, — Для этого достаточно пойти в Третьяковку… А если серьезно, то такие люди, бывает, засвечиваются в газетах и на экране: один из руководителей большой компании, публичный человек, помощник депутата, советник мэрии…

— Нет, я о другом. Его имя мелькнуло разок где-то в наших делах, но где, убей, не помню!

В этот момент в кабинет вошла Лиза и протянула полковнику какую-то бумагу.

— Что это?

— Ответ на Ваш запрос, Климент Степанович!

— Я не делал никаких запросов, Лиза!

— Товарищ полковник, это я сделал от Вашего имени запрос, — вмешался Баранов.

— Что? И даже не счел нужным мне об этом сообщить? — Было видно, что сейчас последует взрыв.

— Климент Степанович, Вы были у руководства, а Базарджян принес некие "пальчики", которые надо было срочно прокрутить по базе…

Тяжело отдуваясь и на глазах остывая, Старый К. уткнулся носом в полученный документ. Затем хмыкнул и поднял на Алика глаза:

— Откуда дровишки, с рынка, вестимо?

— Так точно! — как на плацу гаркнул старлей, тяжело переживавший случившееся, как он думал, по его вине нарушение субординации.

— Забавно, — было заметно, что Козлов доволен, — ты принес отпечатки Чугунова. Чугун, или Большой — один из "бригадиров" Грачевской ОПГ.

— Вспомнил, — хлопнул себя по лбу Поплавский, — три года назад я работал по делу об убийстве адвоката Зайкина. Там один из фигурантов, рассказывая мне о связях потерпевшего, назвал эту фамилию. Еще он вскользь упомянул, что от кого-то слышал о том, что этот Крамской может быть связан с Грачевым. Продолжения эта история не имела, поскольку на день убийства Краской уже две недели был на Багамах.

— Не будем отвлекаться, — распорядился Старый К. — Все это, значить, очень важно и интересно, но работа любит, как говорится, планомерность и порядок. Что еще можешь сказать, Овечкина?

— Планирую продолжить контакты с Крамским, навестить автосервис с предложением своих коррупционных услуг. Еще — постараюсь выйти на друзей Наумова и на Блохина, ну и буду ждать продолжения сегодняшнего анонимного звонка.

— Должен заметить, Лидия Сергеевна, что предложенная тебе роль, мыслившаяся как совершенно безопасная, после выстрелов на Смотровой площадке выглядит несколько по иному. Проработай с Барановым "технику безопасности". Ну-с, теперь самое время послушать нашего бравого охранника, — едва заметно улыбнулся Старый К.

— Сегодня во второй половине дня со мной на контакт вышел человек, назвавшийся Большим. Сообщив, что у него уже есть и другие сообщники, он намекнул, что собирается захватить контроль над рынком. Я согласился за "штуку" баксов в месяц работать на него.

— Вот, учитесь, товарищи офицеры, как нужно докладывать! Одна минута, и все рассказал! А почему, собственно, Большой вышел на тебя? Тебе это не показалось подозрительным?

— Честно говоря, показалось. Но он объяснил, что ему надо, чтобы его помощник не имел на рынке устойчивых связей.

— Странно, — удивился Поплавский, а на мой вкус, в таком деле наоборот нужен человек, знающий всех и вся, и пользующийся доверием.

— Не согласна! — возразила Овечкина. — Психологически легче перекупить новичка, чем уже обжившегося и "пустившего корни" прикормленного ветерана.

— Пожалуй, так, — согласился Козлов. Но почему ты пошел на сотрудничество, не посоветовавшись со мной? Решил сам все раскрыть?

— Нет, предательски покраснел Алик, — просто ситуация сложилась так, что безопаснее было соглашаться, чем отказываться.

— Вот-вот, и на тебя распространился вирус анархизма… А как ты умудрился "пальчики" с него снять?

— А, — Базарджян обрадовался случаю похвастаться смекалкой, рука у меня видите, перевязана? Так Большой сам вырвал из моего блокнота лист бумаги, чтобы записать мои фамилию, имя, отчество, адрес, год и место рождения. Ловко?

— Ловко, согласился полковник. Ну, и зачем, по твоему мнению, ему это все понадобилось?

— Проверять будет, бандюга, — Алик легкомысленно махнул рукой. — Я маму уже предупредил.

— Маму он предупредил! Детский сад! Говорил же я, что нужно тщательно все залегендировать! Вот и получайте… Да и я хорош: из-за спешки разрешил начинать на рынке неподготовленную операцию! Значить, полагаю следующим образом: на рынок тебе возвращаться нельзя, слишком опасно!

— Как же так, товарищ полковник? — губы у Алика задрожали, и показалось, что еще немного, и он расплачется. — А как же операция?

Баранову было не под силу видеть убитого старлея:

— Согласен, Климент Степанович, это — моя недоработка. Но мне кажется, что риск не так велик, а выиграть мы можем многое!

— Ладно, в конце совещания вернемся к этому вопросу. Поплавский, что у тебя?

— Свидание с Блохиным, — начал Слава, — превзошло все мои ожидания, хотя начиналось более чем неважно: вместо себя он прислал парочку крепких самоуверенных мальчуганов, которые скрутили меня и под угрозой ножа усадили в машину. Признаюсь, так и подмывало показать им пару-тройку неплохих приемов, но ликбез по самообороне не входил в мои задачи. Потом меня доставили в Филевский парк, где клиент довольно дешевыми приемами пытался проверить, не из МУРа ли я. В конечно итоге мы поладили, и завтра утром он ждет меня у себя дома. Резюме: блохинский криминальный бизнес хорошо организован, и если судить по попытке моего "похищения" — налицо признаки серьезной банды. В конце нашей встречи Семен Маркович произнес примечательную фразу: "Я был трижды прав, когда настаивал, что Шуру Зотова в беде оставлять нельзя". В результате напрашивается вывод, что Семен Маркович представляет собой серьезный оперативный интерес в связи с поисками Миши Гусева, поскольку имеет средства, мотив и, как выясняется, желание помочь своему наймиту — Зотову.

— Как ты считаешь, — задал вопрос Баранов, — психологически твой, как ты выражаешься, клиент способен на похищение офицера МУРа, а значит, на жесткую конфронтацию со всеми московскими спецслужбами?

— Он уверен в своей гениальности и чертовски жаден. Знаешь, это опасное сочетание!

— Во всяком случае, в нашем списке он пока остается, — подытожил Старый К. — Виктор Борисович, что у тебя есть сообщить высокому хуралу?

— Из общения в театре с актерами, администрацией и техническим персоналом я узнал много всякого разного, но мало полезного. Из того, что может пригодиться: во-первых, Алла Перминова соперничала с другой примадонной того же театра Эллой Мурашовой из-за роли в большом сериале. Цена вопроса — несколько сотен тысяч долларов. Во-вторых, сожитель Перминовой, Наумов, скорее всего, изменял ей с Мурашовой. Таким образом, мотивация каскадера становится более серьезный: к возможной ревности (если это не сказки-сплетни) добавляются корысть и любовь. Это с точки зрения, нас пока интересующей в меньшей степени: причастности Наумова к убийству сожительницы или, если хотите, гражданской жены, что с точки зрения закона одно и то же.