– Кадай, – дернув его на себя, я прошептала, – там кто-то есть.

Вскользь глянув на окошко, он пожал плечами:

– Не исключено. Бездомных здесь полно.

– Он на нас смотрел.

– И что? Тебе не понравилось, как он смотрел? Хочешь спуститься туда и научить его смотреть правильно?

В словах змея было столько злой иронии, что мне, наверное, нужно было смутиться и промолчать. Но я не промолчала:

– Да.

– Ты сейчас серьезно?

Требовательно глядя на аспида, я ждала, понимая, что если он откажется идти со мной, я пойду туда одна. Интуиция меня еще ни разу не подводила, и раз сейчас она вопит о том, что смотревший нам не друг и очень опасен, значит, так и есть. И лучше разузнать все сразу, чем жить в неизвестности. В конце концов, для моей пушистости ни одна стена не преграда.

– Хорошо, – сдался Кадай, прекрасно поняв мой взгляд, – пойдем, напугаем несчастного человека, чтобы успокоить твою мнительность. Пусть лучше он этой ночью не спит, чем ты.

В дом вслед за аспидом я заходила, опасливо оглядывая едва различимую обстановку. Горы хлама, пыль и паутина. Тонкий запах сырости и гнили становился тем сильнее, чем ближе мы подбирались к лестнице, ведущей в подвал.

Крепче сжав руку Кадая, я неуверенно спустилась с ним в густую темноту, зачем-то часто моргая и чувствуя себя очень уязвимой. В такие моменты я сильно жалела, что у людей такое слабое зрение.

– Не бойся, пушистая, – неправильно понял мою заминку Кадай, – я же с тобой.

Дверь в подвал открывал аспид. Ленивый, вдумчивый скрип давно не смазанных петель, и в лицо ударил тяжелый, застоявшийся воздух.

Кашлянув, Кадай открыл дверь шире, заклинив ее.

– Пусть останется открытой, – сдавленно пояснил он свои действия.

Я не возражала, самой было нечем дышать. Зато в подвале наше самоуправство вызвало целую бурю негодования. Стоило сделать всего два шага внутрь, как раздалось какое-то странное шуршание.

– Здесь где-то должен быть выключатель, – пробормотал Кадай, делая шаг в сторону и увлекая меня за собой. Руку мою отпускать он даже не думал. Под сапогами что-то подозрительно хрустнуло, шорох усилился.

– Нашел!

Стоило свету вспыхнуть, как мы увидели, кто издавал все эти странные звуки.

– Та-та-тараканы, – севшим от ужаса голосом прошептала я, в одно неуловимое мгновение оказавшись на аспиде.

У его ног, заползая на сапоги или просто огибая препятствие, копошилось целое членистоногое море. В тусклом свете старого светильника их хитиновые спинки устрашающе поблескивали.

– Морра, ты же нечисть, ты в лесу жила. Как ты можешь бояться тараканов? Они совершенно безобидны, – удивился Кадай, послушно поддерживая меня.

Один из особо дерзких тараканищ зашипел, а я чуть сознание не потеряла от страха и попыталась повыше забраться на свою единственную защиту.

– Безвредные?! Да ты слышал, как он на меня шипел?

Обняв его голову, я старательно не смотрела вниз и боялась только одного – что в Кадае проснется его гадская натура и он сейчас прекратит меня поддерживать. И свалюсь я тогда на пол. Прямо к этим.

– Я тебе больше скажу, – обидно посмеивался он, – они еще и летать умеют.

– Давай уйдем отсюда, – тихо попросила, чувствуя, как меня начинает мелко трясти.

– Ты же сама хотела узнать, кто на тебя неправильно посмотрел.

Все же Кадай был на редкость вредным типом.

– Хотела, – призналась я, крепче обнимая его голову, совершенно не думая о том, что пуговки от моей курточки впиваются ему в щеку. – А теперь хочу отсюда уйти.

– Ну уж нет!

Встряхнув меня, он быстро пошел вперед. Кадай всего лишь перехватил меня удобнее, а я чуть с жизнью не распрощалась, на мгновение решив, что он собирается меня сбросить.

Сапоги аспида с хрустом давили крепкие тельца тараканов. Меня мутило.

– Кадай…

– Морра, – он рассеянно погладил меня по спине, вглядываясь в полумрак, – кажется, там дверь.

– А за ней еще больше тараканов, – простонала очень пессимистичная рагра.

– Пушистая, вот ты скажи, зачем тараканам сюда сползаться?

– А мне откуда знать? – нервно огрызнулась я. – Собрание у них какое-нибудь, может.

– Знаешь, мне уже доводилось видеть что-то такое…

– Тараканье море? – ужаснулась я.

Кадай хохотнул.

– Именно. И тогда в доме лежало три покойника.

– То есть мы идем смотреть на трупы?!

Не то чтобы меня можно напугать мертвецом. Если быть откровенной, я бы предпочла, чтобы вместо тараканов по полу были разбросаны тела.

– Или на того, кто их оставил, – буднично предположил Кадай.

Я три раза пожалела о том, что так не вовремя повернулась и встретилась взглядом с теми жуткими глазами. И раз сто – что заставила Кадая сюда спуститься.

Дверь медленно открылась. Света, падающего из тараканьей комнаты, хватило, чтобы разглядеть кусок совершенно чистого пола. Нет, он, конечно, был пыльный и грязный, но без тараканов.

– Сейчас…

Лишившись поддержки одной руки, шарящей сейчас по стене, я крепче вцепилась в аспида, зажмурившись на всякий случай.

Свет вспыхнул, Кадай хмыкнул, я так и не решилась открыть глаза.

Мы прошлись по комнате. Аспид выглянул в грязное окошко.

– Это определенно то самое место. Кто бы здесь до нас ни побывал, свет за собой он выключил, вот только прибраться не успел.

– Ты о чем?

Осторожно открыв глаза, я обернулась, чтобы увидеть улицу, на которой мы совсем недавно стояли.

– Посмотри туда, – меня повернули в нужную сторону.

Тараканов здесь не было. Как не было никакого мусора и человека со страшным взглядом. Только грубо сколоченный стол и разложенное на нем тело.

– Э-э-э… Кадай, мне кажется или ее ели? – шепотом спросила я, сползая с аспида на пол.

– Не кажется, – мрачно подтвердил Кадай. – И сдается, мы прервали чей-то ужин.

Рядом с телом лежал окровавленный нож.

– Это точно был человек, я видела его глаза.

– И что?

– А ты не понимаешь? – Обходя стол по кругу, я со странным чувством разглядывала развороченную грудную клетку, нежное, белое бедро, обглоданное с одной стороны до кости, и свисающие с тела клочья одежды, небрежно порванной и до конца не снятой. Сведенное судорогой боли лицо было чуть запрокинуто, подернутые мутной пленкой глаза невидяще смотрели в потолок. – Он ее сырой ел.