– Так что оставь свои обиды, джигит! Впереди главное дело, ради которого затухающее пламя войны и было подпитано твоими безупречными действиями. Пятьсот тысяч долларов ждут тебя в моем сейфе. Ты заслужил эти деньги! Но хочу сказать тебе, Мурза, что та сумма, которую ты заработал потом и кровью в Чечне, а это миллион двести тысяч долларов, часть которых переведена по твоей просьбе в банк Стамбула, может увеличиться в пять, как минимум, раз. Если нам вместе удастся провернуть одно серьезное, опасное и с моральной точки зрения крайне неприятное дело. Но об этом позже, завтра! А сейчас тебя ждет русская баня с тремя очаровательными массажистками. Они выполнят любую твою прихоть! Истосковался, поди, там, в горах, по нежному женскому телу?

Баркаев усмехнулся:

– Ошибаетесь, босс! Поверьте, и в горах этого добра было с избытком! Я ни в чем себе... не отказывал и имел женщин, каких только хотел. Но от ваших, так называемых, массажисток не откажусь. Благодарю за заботу!

Шеленгер поднялся:

– Пустяки, Мурза, я рад, что смог угодить тебе! Пойдем в дом, я покажу твои апартаменты! Уверен, ты останешься доволен! – И добавил: – Своей работой ты заслужил право быть в Организации равным среди равных. Скажу больше, ты заслужил право на неприкосновенность!

Баркаев внимательно посмотрел на Шеленгера, тот не отвел взгляда. Мурза спросил:

– Могу ли я узнать, что означает ваша последняя фраза?

– Естественно! Но... не сейчас! Придет время, и ты в полной мере оценишь то, о чем я тебе сказал! Не все члены Организации обладают этим правом! Нам налево, джигит!

Банкир с Палачом свернули в один из многочисленных коридоров особняка. Остановились перед белой, под кость, двустворчатой массивной дверью.

Банкир распахнул ее:

– Прошу, мой друг, заходи!

Мурза вошел в отдельную, по сути, роскошную трехкомнатную, шикарно обставленную, оборудованную всем необходимым, квартиру внутри особняка. Он осмотрел свое временное пристанище. Особенно ему понравилась спальня. Широкая, почти квадратная кровать, тусклый свет потайных фонарей, и... зеркала, зеркала везде, даже на потолке.

– Ну, как тебе номер-люкс, Мурза? – спросил Шеленгер.

– После вечных палаток, блиндажей, где постелью часто служила простая кошма, это как в одной из сказок Шехерезады! Я доволен!

– Вот и отлично! А когда на этой кровати ты окажешься в обществе трех ненасытных, развратных проституток, это будет нечто! Поверь моему богатому опыту старого грешника!

– Не сомневаюсь, – ответил Мурза, пройдя в зал, где сел в кресло перед огромных размеров телевизором.

Банкир указал ему на гардероб, встроенный в стену:

– Там, гость дорогой, найдешь одежду на любой вкус. Подбирали специально под тебя. От нижнего белья до смокинга!

Раздалась трель вызова на сотовом телефоне Шеленгера.

Он кого-то выслушал, сказал:

– Сейчас за тобой зайдет молодой человек, он и проведет тебя в царство греха и разврата! Ну а я займусь делами! До завтра, Мурза! Отдыхай!

Баркаев, дождавшись, когда за Шеленгером закрылась дверь, сбросил с себя одежду, подошел к гардеробу, снял с вешалки махровый халат, облачился в него. Тут же в дверь постучали:

– Разрешите?

– Входи, – разрешил Мурза.

В гостиную вошел молодой человек с непроницаемым лицом.

– Прошу прощения, господин! Босс приказал проводить вас в баню! Вы готовы или мне подождать?

– Пошли! Я готов! Всегда и ко всему!

Молодой человек вышел из апартаментов, следом последовал Баркаев. Они пошли лабиринтами бесконечных коридоров, которыми изобиловал дом банкира. Планировка особняка не нравилась Мурзе. Хотя в отношении обороны она была выполнена безупречно. Штурмующим здание силам действовать в особняке было бы сложно. Коридоры неминуемо рассыпали бы единый отряд на мелкие группы, которых уничтожить при хорошо организованной защите не составило бы особого труда. Нет, видимо, не напрасно именно такую планировку выбрал Шеленгер. Он просчитал вариант отражения даже теоретически маловероятного нападения на свои владения.

Молодой проводник привел Баркаева в пристройку, где располагалась баня с бассейном. Он указал Мурзе на деревянную дверь, от которой исходил особый, банный запах. Палач, повернувшись к молодому человеку, спросил:

– Послушай, уважаемый! Баня – это хорошо, но как я найду обратную дорогу в этом хаосе коридоров? Так и буду блудить с проститутками по дому? Или ты проводишь нас и обратно?

Молодой человек ответил:

– Нет, я не буду ожидать вас здесь, но о возвращении в свои апартаменты не волнуйтесь! Девочки, что составят вам компанию, прекрасно знают дорогу туда!

– Да? Что ж, ладно!

Мурза открыл дверь. Вошел в предбанник, на скамье которого сидел пожилой мужчина. Он поднялся при появлении чеченца, сказав:

– А вот и наш гость! Милости прошу, раздевайтесь и проходите в боковую дверь. Вам какую температуру – чтобы до костей пробрало? Или умеренный климат создать?

Баркаев спросил:

– Ты банщик?

– В некотором роде. Правильнее сказать – оператор котельной. Слежу за температурой.

– Понятно. Особого жара не надо. Не люблю жару! Сделай что-нибудь среднее.

Мурза скинул халат, голым зашел в баню.

Там на полках разных ярусов, развалившись в откровенных позах, о чем-то щебетали длинноногие, грудастые и задастые голые красавицы.

При виде клиента они замолчали, устремив, как по команде, свои взоры на более чем солидное мужское достоинство Мурзы.

Та, что была ближе всех к нему, воскликнула:

– Вот это я понимаю – агрегат! А то все больше достаются какие-то огрызки, но сегодня мы имеем вещь! Чувствую, девочки, что наконец-то не только мы будем доставлять кому-то удовольствие, но и сами кайфанем! Договор, первым он мой!

Проститутка вела себя слишком нагло и бесстыдно, что не понравилось Палачу. Он прикрикнул на шлюху:

– Заткнись, овца! Здесь я буду решать, как, с кем и что мне делать, поняла, тварь?

Он прошел к полкам, сел на среднюю, подозвал к себе блондинку, которую только что обругал:

– А ну-ка, массажистка, сделай массаж своей пастью мне между ног! А вы, сучки, телом займитесь!

Грубый тон не смутил проституток, они и не такое слышали. Поэтому без лишних разговоров занялись своей работой, за которую им не скупясь платил Шеленгер.

После бассейна гурьбой двинулись в спальню. Там Мурза подкрепил себя анашой, проститутки – шампанским, и вновь начался разврат.

А Шеленгер сидел в кабинете и не сводил взгляда с монитора, показывающего в подробностях настоящую оргию животной случки кучи обнаженных тел. Этот Мурза оказался сильным мужчиной во всех отношениях. Шлюхи визжали от сношения с ним. Визжали не наигранно, как делали это в большинстве случаев, подыгрывая клиенту, а естественно, задыхаясь от получаемого удовольствия, смешанного с болью. Баркаев буквально насиловал проституток, и те заходились в крике, попав под него. А Мурза словно с ума сошел. Он терзал шлюх, как хотел, имея их всякими мыслимыми и немыслимыми способами.