Кике подошёл к нам поближе. И сказал:

– Разбейте уже этих надутых павлинов из Ибисса!

Мы закричали:

– Да! Да! Давайте победим их!

Мой отец забрал Вао и его родителей. Перед тем как сесть в машину, Вао посмотрел на нас и сказал:

– Ксинксин!

Не знаю, что значило это слово, но оно было похоже на волшебное заклинание.

– Спасибо, Вао, – сказал я.

Тут послышался шум мотора, и машина уехала.

Мы стали готовиться ко второму тайму.

Прямо перед началом моя мама попросила разрешения у Алисии и Фелипе, подошла к нам и сказала:

– Не забывайте главного: вы команда, а они – нет. Они играют вместе всего несколько дней. А в футболе важнее всего команда.

Мы все закивали, как бы говоря: «Да, это правда, да, да». Но потом Грустный сказал:

– Согласен, Хуана, но иметь в качестве голкипера Вао – это совсем не одно и то же, что играть с вратарём Камуньясом, прошу прощения, конечно.

Это тоже было правдой.

– Эй, подожди! – сказал я. – Камуньяс – наш настоящий вратарь, он вратарь Футбольнейших.

– Футбольнейших? – спросила мама.

Но времени на дальнейшие объяснения не было.

Камуньяс встал на ворота и сказал:

– Вперёд, команда!

И арбитр дал свисток о начале второго тайма.

В своё первое игровое действие во втором тайме команда Ибисс выполнила три красивых удара с воздуха в нашей части поля.

Причём МакАртур нанёс такой жёсткий удар, что Томео пришлось отодвинуться в сторону, чтобы не оказаться сбитым с ног. Мяч на полной скорости полетел прямо к воротам. На мгновение я подумал, что Камуньяс сейчас тоже испугается и отпрыгнет.

Но вместо этого он очень серьёзно произнёс:

– Ксинксин!

Он шагнул вперёд, выставив перед собой кулаки. Мяч отскочил от них и упал. Отбил! Причём прекрасно.

– Что означает это «ксинксин»? – спросил я.

– Почём я знаю, – сказал он, – но звучит прикольно.

Мэрилин засмеялась и посмотрела на Камуньяса, делая ему глазки.

Времени на дальнейшие обсуждения не оставалось. Игра не останавливалась ни на секунду. С площади раздавалось всё больше и больше шума. Стучали поварёшками сковородочники. Фелипе и Алисия кричали со скамейки. Тренер Робинсон, впрочем, кричала ещё громче, как будто это был поединок криков.

Мы пытались выполнить тройную передачу, но не смогли, потому что они прессинговали нас по всему полю.

– Вы вроде говорили, что они должны устать? – сказал Тони, обращаясь к Фелипе.

– Конечно, устанут-устанут, – кивнул наш тренер.

Но никто что-то совсем не выглядел уставшим. Слишком многое было поставлено на карту. Так что мы собрали все свои силы, чтобы продолжать бежать и играть.

Шли минуты, а счёт по-прежнему был 0:0.

Директор колледжа Ибисс и наш Эстебан стояли на балконе и, казалось, были на грани сердечного приступа.

Камуньяс сделал ещё один сэйв, ответив на удар Ортиса справа.

– Неужели это наш сынок, Трини? – сказал Кике, глядя на свою жену. – Ты что-то подсыпала ему в завтрак?

Камуньяс продолжал отбивать и ловить мячи, приводя публику в небывалое возбуждение. Дошло до того, что зрители повскакивали со своих мест. Всё это вызывало у нас желание выкладываться ещё сильнее.

Мы решили провести серию коротких передач, в которой участвовала бы вся команда. Обменявшись пасами с Алёной, Тони сделал проброс между ног Пачеко, мяч уверенно полетел к воротам Ибисса и отскочил от штанги. В следующую минуту Алёна головой ответила на навес Мэрилин, что чуть не привело к ауту. Андреа быстро отреагировала боковым ударом, что, в свою очередь, привело к удару о штангу. Грустный и Томео боролись с МакАртуром на каждом углу за каждый мяч.

До конца матча оставалось совсем немного времени, и никто не мог забить гол. Дело снова двигалось к ничьей. Мяч как будто сам не хотел попадать ни в одни ворота.

Так продолжалось ещё некоторое время, пока не случилась одна вещь. Одна из тех вещей, которые случаются очень и очень редко. Но, как правильно сказал Слепень, нас было семеро против семи. А при таком раскладе могло случиться всё что угодно.

Камуньяс выкинул мяч рукой из ворот.

Томео завладел мячом и передал его Грустному, который находился у боковой.

Грустный пасовал к другой боковой.

Там оказалась Мэрилин. Она побежала, контролируя мяч…

...и пасовала его в центр поля.

Тут подоспела Алёна и сделала пас Тони.

Казалось, он готов был пробивать, но вместо этого…

...он выполнил передачу вправо от ворот, где в этом момент находился я.

Мы всемером владели мячом по очереди!

Это было почти идеальное игровое действие.

Теперь оставалось только мне забить гол, но…

– Плечо в плечо! Поднимаемся!

Как можно было не объявить такой очевидный фол?

Времени не оставалось. Матч двигался к завершению.

Легисамон отнял у меня последнюю возможность. И тут мне в голову пришла одна мысль.

– Ты забьёшь решающий гол. Ксинксин. Ты забьёшь решающий гол. Ксинксин.

Не знаю, откуда у меня взялись силы.

Но я поднялся, двинулся к мячу и…

Гол! Голище!

– Голииииище! Пакет!!!

Я лежал на спине, глядя на голубое небо над площадью, как вдруг надо мной возникло лицо Алёны-не-путать-с-Еленой и затмило мне всё. Она приподняла меня за шею и очень крепко обняла.

Вскоре прибежали остальные. Они взгромоздили меня на плечи, так что я чуть не упал. Впервые в жизни я почувствовал себя героем матча.

Рефери объявил конец игры.

Сото Альто обыграл Ибисс.

1:0.

Мы будем играть в Лиге!

Эстебан подпрыгивал на балконе так, что, казалось, он вот-вот свалится.

– Бассейн с подогревом наш! – кричал он.

Моя мать, мать Камуньяса, мама Мэрилин и все матери города кричали, смеялись и бегали по площади как сумасшедшие.

Кике обнимал Камуньяса, который всё ещё стоял в воротах. Фелипе и Алисия были готовы разрыдаться от волнения. Даже Тони посмотрел на меня и сказал:

– Молодец, Пакет.