Мороки. Артур закрыл глаза. Это не люди, это демоны, но как убедить в этом людей? Старики пошли первыми, потому что, если начнут стрелять, им умирать не так страшно. А если их примут, то можно будет впустить и детей. Их примут…

Первым ответил Рэнди, Рэндалл Лазлов. Ответил невнятно. Сбивчивое, почти бессмысленно бормотание: «Отец… как ты… вас же… вампиры…» Потом заговорили все сразу. Никто не забыл про оружие, никто не забыл про демонов, но люди начали говорить со своими родителями, со своими детьми. С детьми, плачущими от страха.

Если двери откроют, то их откроют сейчас.

Артур бросился вниз одновременно с Себестой. Марийка оказалась быстрее их обоих, она просто исчезла, чтобы появиться уже на первом этаже. Когда Себеста и Артур выбежали в вестибюль, Марийка стояла рядом с отгораживающей дверь кирпичной стеной. Она улыбалась. И она была так красива, что замирало сердце. Прекрасная юная женщина. За ее улыбку можно умереть. За ее улыбку, за то, чтоб она улыбнулась лично тебе, можно отдать все: мать, отца, детей, отдать душу. Все смотрели на нее: и мужчины, и женщины – каждый видел что-то свое, и каждый благоговел перед тем, что видел.

Чары действовали только миг, но и этого хватило, чтоб, когда наваждение прошло, жизнь показалась потускневшей. Артур пришел в себя. Остальные – нет. Смотрели на Марийку, зачарованно улыбались, слушали ее. А она говорила о том, что снаружи демоны, никого, кроме демонов. Говорила, что они не могут воскрешать мертвых. Что нельзя пачкать память о погибших, перепутав их с мерзкими тварями, с чудищами, которые хотят только одного: ворваться сюда и уничтожить всех, кто еще жив.

Пат. Марийка бесконечно может удерживать тех, кто видит ее. Демоны бесконечно могут сводить с ума тех, кто видит их. Но люди ничего не могут делать бесконечно. Ситуация переломится в любой момент, и переломиться она может только в пользу демонов, потому что даже молитва сейчас разрушит не их мороки, а чары Марийки.

Рядом бесшумно появился Роман, он тоже таращился на вампиршу, но с ним была Анна, и, похоже, присутствие жены не позволяло Роману полностью поддаться сверхъестественному очарованию.

– У него есть жена и будет сын, – сказал Себеста шепотом. – У многих не осталось ни жен, ни детей, ни родителей. Я одинокий. Ты тоже. Нас уже не послушают. Марийка… – в голосе было поровну восхищения и сожаления, – не удержит всех. Второй этаж… они там ждут, что мы откроем двери.

– Мы откроем, – сказал Артур. – Я выхожу. Вы двое оставайтесь с Марийкой. Если дойдет до драки, она никому не позволит выйти, но… вы ее все-таки подстрахуйте.

Он осторожно тронул за локоть жену Романа:

– Анна…

Женщина обернулась к нему. В серых глазах была теплая безмятежность. Если бы Артур боялся, взгляд Анны вернул бы ему покой, если бы он злился, этот взгляд погасил бы злость. Анна незаменима здесь, рядом с Марийкой, но для нее тут слишком опасно.

– Идите вниз, – распорядился он. – Там еще не знают, что здесь происходит, постарайтесь им все объяснить.

Себеста посторонился, пропуская Анну, потом сделал шаг к Артуру, снизу вверх посмотрел ему в лицо:

– Постарайся и ты мне объяснить, – произнес он негромко, но напряженно, – зачем тебе выходить? Что это даст?

– Посмотрим. Зависит от того, как поведут себя демоны.

– Они тебя растерзают!

– Надеюсь, что нет. Дай мне минуту. – Артур поднял руку, делая Себесте знак помолчать, и молча позвал: «Альберт?»

Младший откликнулся в ту же секунду, злющий, как… как всегда, когда у него долго не получается дозвониться.

– «Ты! Долбак здоровенный! Я тебя убью вообще! Тебе что, трудно ответить?! Что у вас там происходит?! Змей сказал, ты собрался драться с тысячей демонов! Ты рехнулся или как?!»

– Змей слишком много болтает, – проворчал Артур. – Мне нужна помощь.

– «Тебе ноги оборвать нужно, будешь дома сидеть, всем лучше станет. В чем помощь? Убить тысячу демонов?»

– Да.

– «Вообще рехнулся?» – спросил младший грустно.

– Я знаю, что сразу тысячу не убить. – Артур не хотел, чтоб у Альберта сложилось превратное представление о его душевном здоровье, пусть лучше считает придурком. – Их надо напугать и отогнать подальше.

– «Это, по-твоему, более реально, да? – Превратное представление, похоже, все-таки сложилось. И явно не прямо сейчас. – Артур, я не могу к тебе прийти».

– Во плоти не можешь. Но мы разговариваем, значит, связь есть.

– «Когда тебе надо…»

– Прямо сейчас. Я выхожу к ним. – Артур кивнул Себесте, мол, увидимся, и начал отпирать тяжелую дверь.

Себеста выругался, но ругань Альберта была громче, потому что младший ругался прямо в голове.

– Запри! – сказал Артур вслух и вышел на улицу.

В нос ударила вонь дыма и оплавившегося металла, ботинки чавкнули в потекшем от жара асфальте. А демоны, подошедшие уже вплотную к башне, увидев Миротворец, отпрыгнули в стороны, разом расчистив пространство перед дверью. Дама в фартуке с цветами прыгнула спиной вперед, не оборачиваясь, перемахнула через раскоряченную крону лежащего дерева. Даже тапочки не потеряла. Дед Лазлов упал на все четыре конечности и крабом понесся в сторону, ловко виляя между вывороченными кусками асфальта. Дети огромными прыжками унеслись с площадки, попытались затеряться в окружившей ратушу толпе демонов.

Башня, из которой все это время не доносилось ни звука, ожила. Вразнобой, но все более слаженно заговорили карабины и автоматы, мутно-белые вспышки в задымленном воздухе – энергетическое оружие.

Сработало! Слава Господу!

Оказывается, он все-таки боялся. Пока не попустило, даже не замечал страха, а сейчас от радости чуть не сел, где стоял. Сработало! Все получилось! Сколько их было, человекоподобных? Две сотни? Две с половиной? Ничего человеческого, кроме облика, в них не осталось, и схожесть с людьми теперь вызывала лишь тошноту.

Они могли не испугаться, могли наброситься на него, но это тоже был бы результат. Артур готовился к такому исходу, надеялся, что какое-то время продержится против массовой атаки… дальше он не загадывал. Они могли не испугаться и не набрасываться, повести себя как люди и предоставить остальным демонам расправиться с ним. Это был бы самый плохой исход. Их все равно пришлось бы уничтожить всех человекоподобных, но люди в ратуше уверились бы, что снова пережили смерть своих близких. И ни Себеста, ни Роман с Анной, ни даже Марийка никогда не смогли бы доказать обратное.

Они повели себя как демоны. Не смогли притворяться людьми до конца, не были уверены, что остальные их защитят. Слишком независимы, слишком честолюбивы, слишком много самомнения.

К тому, что, когда пройдет первый страх, они накинутся, он тоже был готов. Под прикрытием огня он успел бы вернуться в башню. Но Альберт притих, не ругался больше, значит, у него там порядок, а Артур мог поклясться, что прежде чем из ратуши вновь открыли огонь, слышал автоматное стаккато, видел зарницы в полукилометре от площади. Там стреляли. Там шел бой. Если бить по врагу с двух сторон, то сейчас самое время.