У Дженни жутко разболелась голова и противно тряслись руки. С трудом кивнув брату на прощанье, она закрыла за ним дверь, пошла в свою комнату и упала на кровать. Сил не было даже плакать.

Риккардо жил со стиснутыми зубами. Он пообещал себе забыть эту непорядочную девицу. Хорошо, что он в нее не влюбился. Хотя все предпосылки были.

Но через месяц он понял, что ошибся. Жизнь проходила мимо, а он смотрел на нее из окна стоящего в тупике поезда. Ничто не радовало, ничто не интересовало.

Похоже, что он и в самом деле влюбился. Теперь он лучше понимал отца. От отчаяния хотелось выть на луну, как волк. Если отец испытывал хоть десятую долю того, что он испытывает сейчас, то ясно, почему он стал желчным ипохондриком.

В воскресенье позвонила бабушка и попросила приехать, заявив, что у семейства Медина новые неприятности, и что по телефону она не может ничего ему объяснить.

Пришлось срочно вылетать ближайшим рейсом.

Неприятности и в самом деле были. Особо ретивые головы из обманутых вкладчиков подали заявление в прокурору с требованием передать трастовый фонд, созданный Риккардо для доньи Долорес, на погашение долгов Пабло Медины, в противном случае обещая довести дело до суда. Конечно, любой суд отверг бы правомочность этих претензий, но правосудие в Испании всегда было чрезвычайно неторопливым. А до судебного решения на фонд мог быть наложен арест, возможно, на несколько лет. А через несколько лет государственного управления от него вполне могли остаться жалкие крохи.

Риккардо пришлось вновь обратиться к старым знакомым. В результате прокурор объяснил заявителям, что деньги семьи Сантос к долгам Пабло Медины никакого отношения не имеют. Все утряслось, но на эти хлопоты у Риккардо ушла целая неделя.

В один из последних вечеров его пребывания в Испании в палаццо Сантос вновь пожаловала Марита.

– Представляешь, меня снова позвала бабка! – принялась жаловаться, едва увидела кузена. – Мне и без того нелегко живется. Может, передумаешь и дашь мне достаточно денег?

– А ты будешь жить по средствам? – Риккардо ни на миг не поверил, что она решила быть скромней.

– Не уверена, что это мне удастся. Но попробовать можно.

Риккардо пожал плечами.

– Ладно. Завтра поговорим. Сегодня мне некогда.

Он уехал в банк, совладельцем которого был его дед, и делами которого не желал заниматься отец. Поздним вечером, усталый и измотанный, пришел домой, хотел подняться к себе, но был остановлен в фойе камердинером отца.

– Дон Риккардо, дон Диего просил вас срочно подняться к нему.

Риккардо устал, вспотел, отчаянно желал принять душ и передохнуть. Но на его просьбу отложить встречу на полчаса камердинер со странной настойчивостью попросил:

– Дон Диего сказал: срочно!

Пришлось идти к отцу.

Дон Диего стоял у окна, глядя в темное небо. Услышав шум, повернулся к сыну.

– Ну, наконец-то! Я боялся, что придется караулить тебя до утра.

– Для чего такие жертвы? Что могло произойти сверхважного? Прежде вы никогда не беспокоились обо мне.

Дон Диего задумчиво подтвердил:

– Не заботился, верно. Но в последнее время что-то со мной происходит. Думаю, это переоценка ценностей. Наверное, старею. Кстати, в последнее время ты стал раздражительным и нервным, Риккардо. Устал или здесь что-то другое?

Риккардо почувствовал нарастающее раздражение.

– Естественно, устал. Что может быть другое?

– Донья Аделина без перерыва талдычит про англичанку, в которую ты якобы влюбился. Ты с ней случайно не поссорился?

– Я с ней не ссорился. Просто выяснил, что ей нужно выйти замуж за маркиза. Причем все равно, за какого.

– Ей нужен титул? – отца ничуть не удивила такая постановка вопроса.

– Нет, ей нужен велосипед!

– Не понял. Какой велосипед? – дон Диего от удивления застыл на месте, не в состоянии уразуметь сказанное сыном.

– Старый, подозреваю, что ржавый. Она поспорила с братом: если выйдет замуж за маркиза, он отдаст ей свой велосипед.

Дон Диего принялся хохотать.

– Ты сам-то понял, что сказал? Выйти замуж за маркиза, чтоб выиграть старый велосипед! Это же совершенно детская глупость! Наверняка это глупое пари было заключено до ее знакомства с тобой. Боже, более смешной и дурацкой вещи я в своей жизни не слыхал!

Риккардо хмыкнул. Внезапно и ему это пари показалось ребяческим и нелепым. На сердце стало легко, и он с раскаяньем согласился:

– В самом деле. Ты прав.

– Конечно, я прав. Поговори с ней. Вполне возможно, что она и не думала выходить за тебя замуж, тем более по такой идиотской причине. – И, посерьезнев, попросил: – Не повторяй моих ошибок, сын. Как бы не пришлось жалеть об этом всю свою оставшуюся жизнь.

Риккардо не мог сосредоточиться на сказанном, усталость не давала осмыслить разговор. Он невольно зевнул и попросил:

– Хорошо, отец, но я жутко устал. Может быть, отложим этот разговор до другого раза?

К его удивлению, дон Диего настойчиво попросил:

– Если ты не возражаешь, я провожу тебя до твоих комнат. Думаю, лишним это не будет.

Риккардо с трудом сдержал зевоту. Отец вел себя странно, скорее всего, выпил за ужином портвейна больше, чем следовало. Но это, в принципе, ничего не значило.

– Как я могу возражать? Дом ваш, я здесь, по сути, только гость.

Дон Диего усмехнулся и первым вышел из комнаты. Они молча прошли по поместью, причем дон Диего все время шел впереди. Риккардо подумал: если бы это был американский боевик, то отец непременно должен был бы защитить его от вражеской пули своим телом.

Распахнув дверь, ведущую в прихожую Риккардо, дон Диего не остановился, как полагалось бы, а решительно прошел дальше, в спальню. Включив свет, удовлетворенно произнес:

– Интересно, интересно! Ты здесь назначил свидание своей милой кузине, Риккардо?

Риккардо вошел следом за отцом и враз понял затеянную отцом игру: на его постели сидела, прикрываясь простыней и сонно моргая, полностью обнаженная Марита.

– Какого лешего ты здесь делаешь? – Риккардо с трудом удержался, чтобы не стукнуть наглую девицу. – А ну, убирайся отсюда!

Дон Диего мирно предложил:

– Не шуми, сын, думаю, сейчас подоспеет подкрепление. А то подсунуть тебе в постель девицу, и не зафиксировать это надлежащим образом – абсурдно!

Риккардо чертыхнулся. Что за дурь! Он ни в каком случае не женился бы на этой дурынде!

Отец оказался прав. Через пару минут в спальню дружной гурьбой зашли доньи Аделина, Лусия и Долорес. При виде язвительно улыбающегося дона Диего они замерли и сбились в испуганную кучу.