пробраться на крышу главных казарм и взять мою машину, я через пять минут был бы у Саба Тзэна.

– Как охраняют лодки в казармах? – спросил я.

– Обычно на крыше дежурит один часовой.

– Выберитесь на крышу этого дома, Кантос Кан, и ждите меня там.

Не теряя времени на объяснения своего плана, я выбрался на улицу и поспешил к казармам. Внутрь было нельзя, так как там было полно офицеров.

Главные казармы представляли собой небоскреб тысячу футов высотой. Во всей Зоданге больше не было таких высотных зданий. Ангары больших военных кораблей находились на высоте пятисот футов от земли.

Мой план был опасен и труден: я намеревался взобраться по фасаду здания. Другого пути не было, и я рискнул. Мне удалось достаточно легко добраться до самого карниза благодаря обилию архитектурных украшений. Тут я встретился с первым серьезным препятствием. Карнизы выдавались футов на двадцать над стеной, и, хотя я прополз кругом всего здания, мне не удалось найти в них ни одного проема.

Верхний этаж был освещен и битком набит свободными от занятий солдатами. Итак, через здание я тоже не мог проникнуть на крышу.

У меня оставался один слабый шанс, и я решил воспользоваться им – ведь я делал это ради Деи Торис.

Прижавшись к стене всем телом, я одной рукой расстегнул длинный ремень своей амуниции. На одном конце ремня был крюк, он необходим летчикам, когда приходится чинить машину на ходу. Я несколько раз закидывал крюк на крышу, пока он наконец не зацепился прочно. Я осторожно потянул за ремень, чтобы укрепить положение крюка, но не знал, выдержит ли он мой вес. Тогда я рухнул бы вниз с высоты тысячи футов.

Секунду я помедлил, а потом, отделившись от стены, соскользнул в пустоту и повис на конце ремня. Глубоко подо мной были ослепительно освещенные улицы, мостовые и… смерть! Вверху на карнизе послышался короткий скрип и неприятный царапающий звук – меня бросило в пот. Потом крюк опять закрепился, и я почувствовал себя в относительной безопасности.

Быстро вскарабкавшись наверх, я ухватился за край карниза и взобрался на крышу. Став на ноги, я оказался лицом к лицу с часовым, направившим на меня дуло своего пистолета.

– Кто вы? Зачем? – крикнул он.

– Я воздушный разведчик и только что был на волосок от смерти, лишь по счастливой случайности не свалился на мостовую, – ответил я.

– Как вы попали на крышу? Немедленно объяснитесь, или я позову стражу!

– Послушай-ка, часовой, я только что чуть не погиб и сейчас все тебе объясню, – и я повернулся к краю крыши, где двадцатью футами ниже висело на ремне все мое оружие.

Часовой с любопытством перегнулся через карниз, а я схватил его за горло и повалил на крышу, пистолет выпал из его рук. Я связал его, заткнул рот и привесил к карнизу точно так же, как всего минуту назад висел сам. Я знал, что его заметят там не раньше утра, и хотел выиграть как можно больше времени.

Взяв оружие, я поспешил к ангарам и вскоре вывел оттуда мою машину и машину Кантоса Кана. Я прикрепил его летательный аппарат к своему, запустил двигатель и, соскользнув с края крыши, нырнул в пространство. Менее чем через минуту я благополучно приземлился на крышу перед изумленным Кантосом Каном.

Я не стал терять времени на объяснения, и мы обсудили дальнейшие планы. Было решено, что я попытаюсь достичь Гелиума, а Кантос Кан отправится во дворец и покончит с Сабом Тзэном. Он установил на моей лодке свой компас – остроумный прибор, который всегда указывает на какую-нибудь определенную точку поверхности Барсума. Потом мы распрощались и одновременно взлетели, направляясь к дворцу. У башни на нас ринулся с высоты патруль и высветил прожектором мой аппарат. Мне приказали остановиться. Я не обратил внимания, и тотчас же последовали выстрелы. Кантос Кан проворно скрылся во мраке, я же круто поднялся и с безумной скоростью понесся по марсианскому небу, преследуемый десятком воздушных машин. Вскоре позади появился быстроходный крейсер с экипажем в сто человек и батареей скорострельных орудий. Я повел свою маленькую машину зигзагами и удачно избегал света их прожекторов, но этим маневром терял время. Решив рискнуть, я положился на милость судьбы и полетел по прямой.

Кантос Кан открыл мне один гелиумский секрет в механизме, который значительно увеличивает скорость машины. Поэтому я надеялся обогнать своих преследователей, лишь бы мне удалось избежать их снарядов.

Я мчался вперед, пули свистели рядом, спасти меня могло только чудо. Но кости были брошены, и я взял прямой курс на Гелиум. Мало-помалу патрульные корабли отстали, и я уже поздравлял себя с удачей, как вдруг снаряд, выпущенный крейсером, взорвался у самого носа моего суденышка. Сотрясение чуть не опрокинуло его, и мой аппарат начал стремительно падать вниз, в ночной мрак. Мне все же удалось вывести машину на нужный курс, но я был недалеко от поверхности, так как до меня донеслись голоса животных. Набрав высоту, я отыскал взором крейсер и увидел, что он снижается. Очевидно, они подумали, что я подбит.

Когда их огни уже совсем скрылись из виду, я зажег лампочку над моим компасом, желая сверить курс. Новая беда: в него попал осколок снаряда, указатель скорости тоже был поврежден. Конечно, я мог приблизительно направить свой путь по звездам, но при таких условиях шансы найти Гелиум весьма невелики.

Гелиум лежит на тысячу миль южнее Зоданги, с исправным компасом я мог бы преодолеть этот путь за четыре-пять часов. Однако утро застало меня летящим на полной скорости над бесконечной поверхностью высохшего морского дна. Я был в пути уже около шести часов. Внизу показался город, но, судя по описанию Кана, это был не Гелиум.

Предполагая, что взял слишком далеко к северу или западу, я повернул на юго-восток и до полудня пролетел несколько крупных городов, но ни один из них не соответствовал описанию Кантоса Кана. Гелиум состоит из двух городов-близнецов, в центре одного из них возвышаются две гигантские красные башни, и две такие же, но светло-желтого цвета украшают соседний город.

24. Тарс Таркас находит друга

Около полудня я пролетел над большим мертвым городом древней части Марса. За ним расстилалась долина, где шло жестокое сражение тысяч зеленых марсиан. Меня осыпал град выстрелов, и машина рухнула в гущу схватки.

Воины сражались в общем строю длинными мечами, и тот, кто вздумал бы отделиться от остальных, немедленно попал бы под огонь своих же