Однако каким образом и что современный будока может извлечь из духа синто, который, как мы убедились, тесно связан с классическими боевыми искусствами? Не надо быть последователем синто, чтобы оценить важность простого духовного опыта. В отличие от привычных религии Запада, в нем не существует догм, заповедей, заветов, сложных текстов, которые надо читать и понимать (хотя хороших книг о синто написано немало). Дух синто — это всё то, что вы сами чувствуете в своей душе, в природе, в том, что вас окружает в связи с японской культурой. Для японца важной становится ваша связь со всей духовной энергией в земном мире и вне его. Люди вокруг нас, предки, родители, супруги, родственники, друзья, коллеги, учителя, наставники, животные и даже неодушевленные предметы, такие как камни, деревья, мох, реки, водопады, океаны, горы — всё, что есть в природе, может стать вашей духовной семьей, духовным домом. Синто в самом древнем своём варианте не провозглашало ни алтарей, ни храмов для поклонения коми, ибо коми может оказаться во всем. Всё в нас, и всё — вокруг нас. Согласно традиции будо, войдя в додзё и оказываясь перед зеркалом алтаря — камидза , следует глубже заглянуть в самые потаённые уголки собственной души. Зеркало камидза отразит чистую правду, тени тщеславия и поиска выгоды. Не следует искать в этом религиозный смысл. Последователь учения лишь оказывает таким образом уважение традициям и духовному наследию всех почитаемых в додзё людей — тех, что были до нас и будут после нас, пытается понять свою душу, успокоить свой разум, сделать его спокойным, ровным и отражающим реалии мира, как зеркало.

При том, что синто часто носит камерный, интимный характер, существуют и масштабные церемонии, связывающие будо и синто в единое целое. Так, например, во время проведения Бутокусай рано утром перед началом официальных демонстраций сотни делегатов приходят в храм Хэйан-дзингу и участвуют в церемонии мисо-ги. Перед входом в храмовый комплекс все совершают омовение в специальной ёмкости тэмидзуя — только омыв руки и прополоскав рот, можно будет обратиться к богам. Вслед за тем, как священник—каннуси выполнит ритуал обращения к коми, наиболее почитаемые ханси демонстрируют различные ката непосредственно у главного алтаря, затем всем преподносят ритуальное сакэ (также любимое коми), после чего весь день, пока не завершится церемония, вообще не рекомендуется пить. По завершении ритуала очищения все участники направляются к Павильону Воинской добродетели — Бутокудэн, в котором и происходит непосредственно фестиваль. Перед его началом исполняется ещё один ритуал, о котором уже упоминалось, хараи-но ги, в ходе которого старейшие и наиболее почитаемые наставники боевых искусств демонстрируют ката своих школ.

Хотя Бутокудэн является частью большого синтоистского храмового комплекса Хэйан-дзингу, духовный центр Дай Ниппон Бутокукай, как мы помним, после войны был переведён в буддийский монастырь Сёрэн-ин. Храм относится к близкой к традиции ямабуси буддийской школе Тэндай, которая сегодня исповедует синто-буддийские учения санно-синто и рёбу-синто, рассматривающие синтоистские божества как проявления космического буд ды Дайнити, пронизывающего всю Вселенную. Божественным сокровищем и признанным национальным достоянием Японии является находящаяся в главном алтаре храма статуя Фудо-Мёо — одного из воплощений Дайнити, его слуги, традиционно изображаемого на фоне языков адского пламени с мечом в одной руке и верёвкой в другой, готового спасти и наставить на истинный путь тех, кто по неведению движется к духовной пропасти, и даже сгореть вместо грешников в аду.

В 2002 г. во время 2-го всемирного Бутокусай, при встрече с настоятелем монастыря принцем Хигасифусими Дзиго нам была передана О-Фуда (ритуальная дощечка с символом духа покровителя) Фудо-Мёо, которая вместе с О-Фуда создания и инициации школы находится теперь в камидза Кёдзицу дзиссэн будо додзё. Эта церемония сопровождалась «разделением духа» божества при его передаче на новое место — по аналогии с огнём, который остаётся тем же пламенем, на сколько бы частей его ни делили.

Не раз нам приходилось наблюдать и участвовать ещё в одном ритуале, проводимом в Дай Ниппон Бутокукай— церемонии Фудокэн («меч Фудо-Мёо»). Она выполняется как для очищения и усмирения мятежного духа, в том числе в додзё, так и при инициации получения званий ДНБК — рэнси, кёси и ханси. Интересно, что боккэн, с помощью которого отправляется ритуал, принадлежал знаменитому фехтовальщику средневековой Японии Миямото Мусаси. Меч в данном случае отождествляется с синтай — «телом бога», то есть предметом, замещающим коми и, по поверью, обладающим всеми чудесными свойствами этого божества. По настоянию совета директоров Дай Ниппон Бутокукай аналогичный ритуал проводится и в московском додзё Кёдзицу дзиссэн будо, но не мечом (боккэн Миямото, разумеется, остается в Японии), а веером с каллиграфией, выполненной настоятелем Сёрэн-ин Хигасифусими Дзиго.

Духовный мистицизм синто всегда присутствует в общем смысле понимания традиционного обучения боевым искусствам, где роль наставника в боевом искусстве сродни роли синтоистского священника каннуси. Мастер будо, так же как и синтоистский священник, является проводником, соединяющим дух ушедших мастеров для передачи их духовного и технического наследия своим ученикам. Таким образом, вся передача традиций каждой конкретной школы как бы освящается высшими силами и становится высшим приоритетом её последователей. Возможно, в этом кроется главная духовная причина жизнестойкости воинских искусств Японии. Некоторые ханси Дай Ниппон Бутокукай, главы фамильных школ, одновременно являются и каннуси местных храмов (например, вице-президент ДНБК ханси Миура Хидэфуса Такэюки, 10-й дан иайдо, служил священником одного из святилищ в Осаке). Естественно, что при этом в обучении будо присутствует ещё какая-то часть религиозных практик. При внимательном наблюдении за демонстрациями воинских искусств в Японии можно заметить, как представители тех или иных школ проводят мистические ритуалы кото-дама (душа слова) с целью защиты или непосредственно перед выступлением выполняют замысловатые движения руками, «выстраивая оборону» девятью магическими решётками. Так что хотим мы этого или нет, осознанно или не осознанно, но древняя традиция синто переходит к нам вместе с традицией передачи будо, как переходит она ко всем, кто практикует любые классические японские виды искусства, даже к любителям оригами, которое в традиции главного синтоистского храма — Исэ-дзингу— служило одним из способов усмирения души. Синто, во всём его противоречивом многообразии, по-прежнему остаётся гарантией правильной передачи традиции для нас и источником вдохновения и жизненным стимулом для многих японских мастеров новейшего времени — надо только правильно к этому относиться.