Но от дыма не видно ни зги.

Подпущу Афродите туману,

Искупаю в болотной воде.

Пусть богиня не требует ванну,

Ей уже не отмыться нигде.

Приплывали ли греки в Мытищи?

Для меня это странный вопрос.

Если нет, почему же, дружище

Такой греческой формы мой нос?

2004 г.

Ехал Грека через реку,

Через Яузу реку.

Видит – нету раков в реке

И поплыл он на Оку.

По притокам и протокам

Прямо в Волгу заплывал.

Хоть и был тот грек наш дока,

Но ни рака не поймал.

А по Тихому по Дону

К морю синему приплыл.

Хоть про раков много звону

Ни клешни не наудил.

И по ракам тем тоскуя,

Грек моря переплывал,

И пролив Босфор минуя,

Снова в Грецию попал.

А где раки те зимуют,

Грека так и не узнал.

Все.

2004 г.

Ехал Грека через реку,

Через Яузу реку

Видит – вход в библиотеку.

«Дай-ка, – думает, – сверкну

В захолустье среднерусском

Древнегреческим искусством».

За окном библиотеки,

Той, что выдумали греки

Чей-то голос вдруг запел,

Грек немного оробел.

«Когда легковерен и молод я был,

Младую гречанку я страстно любил!»

«Младую гречанку?! Уйми-ка свой пыл!» —

Разгневанный грек под окном завопил.

Но голос в читальне звучал все сильнее:

«С годами я стал несравненно умнее,

Давно уж меня не волнуют гречанки,

Отдал предпочтенье родной россиянке.

Премудрой Людмилой ее величают,

В Мытищах Людмилу прекрасно все знают.

К ней в гости в читальню все тянет меня,

Мудрей становлюсь я с ней день ото дня

И мудростью мог бы поспорить уж с греком».

«Когда же ты, скиф стал успел человеком?!» —

Поверженный грек удивленно спросил.

«Пока в наших реках ты раков ловил, —

Насмешливо греку певец отвечал, —

Ведь библиотека – надежный причал.

Не мыкайся, грека, ты больше по рекам,

Пройдись по мытищинским библиотекам.

Хоть библиотеки придумали греки,

В Мытищах живут не глупей человеки!»

2006 г.

Столице мы соседи,

У дачных мест в плену.

Водились здесь медведи

Когда-то в старину.

Медведей перебили,

Об этом не грусти —

Поэты их сменили

На матушке Руси.

Теперь Медвежий угол —

Поэзии приют.

Здесь каждый вьюгой пуган,

Дожди косые льют.

Но корень слова прочен

Стихиям всем назло.

С погодою не очень,

С корнями повезло.

Как троица Рублева —

Наш золотой запас,

Поддерживало слово

Россию в трудный час.

Сплетался не в гостиных

Поэзии венок.

В углах Руси пустынных

Поэт творить лишь мог.

Был руган он и пуган —

Всех бед не перечесть,

Зато медвежий угол

Свой у поэтов есть.

2009 г.

Смуглый отрок

Бродил по аллеям…

А. Ахматова

Мать – женщина средних лет, страстно увлеченная поэзией Пушкина.

Ее сын – отрок двадцати с лишним лет, страстно увлеченный пением канареек.

Дикая канарейка – смуглая девушка с Канарских островов, страстно увлеченная двадцатилетним отроком.

Незваный гость – букинист из Пушкинской лавки, страстно увлеченный поиском своих корней.

Двухкомнатная квартира на северо-восточной окраине Москвы. Раннее утро. Небольшая, скромно меблированная комната. Из вещей бросаются в глаза книжный шкаф старинной работы и портрет Пушкина над бабушкиным пианино.

Мать ходит по комнате с томиком Ахматовой и читает вслух: «Смуглый отрок бродил по аллеям»…

Из комнаты напротив раздается громкое пение. Женский голос поет: «Пусть муж мой будет чёрный как ворона…» Мужской голос подхватывает: «И рожа пусть измазана углем…» Вместе поют: «…но чтоб на голове носил корону, хоть в Африке считался королем».

Мать вздрагивает, захлопывает книгу, ставит ее в шкаф и подносит ладони к вискам. Затем, немного успокоившись, снова берет томик Ахматовой и начинает читать вслух уже громче: «Смуглый отрок бродил по аллеям…» Ее чтение заглушает женский голос из соседней комнаты:

«Хочу мужа, хочу мужа, хочу мужа я,

Принца, герцога, барона или короля…»

Мать, стараясь не сдаваться, читает еще громче: «Смуглый отрок бродил по аллеям…», на этот раз ее чтение заглушает мужской голос: «А без мужа лютой стужей будет жизнь твоя…»

Мать резко захлопывает дверь в свою комнату и в изнеможении падает в кресло.

Из прихожей слышится приглушенный смех, возня, стук входной двери. Затем в квартире все стихает.

Мать встает с кресла, в волнении ходит по комнате и читает: «Смуглый отрок бродил по аллеям…»

В комнату входит отрок двадцати с лишним лет. Он далеко не так смугл, как ожидалось. Мать, как бы не видя его, продолжает: «у озерных грустил берегов…»

Сын. Не будем о грустном, мама. Все не так уж плохо складывается.

(Мать вопросительно смотрит на него.)

Сын. Наклевывается вариантик по размену квартиры.

Мать (насторожившись). Где наклевывается?

(Сын берет газету «Из рук в руки» и читает: Первая площадь – на берегу водохранилища.)

Мать. На берегу? Более точный адрес не указан?