Тинсли зажег свечу возле кровати, и Хью поставил Клер на ноги. Ее пронзила острая боль, и она, шагнув к стулу, со вздохом уселась на него и поморщилась – ужасно донимала боль пониже спины.

Наверное, она издала какой-то звук, похожий на стон, потому что Хью вопросительно посмотрел на нее и, нахмурившись, спросил:

– С вами все в порядке? – Очевидно, он понял, в чем дело, потому что сочувствие в его глазах сменилось на свою противоположность – теперь глаза Хью смеялись.

– Спасибо, все прекрасно, – проворчала Клер. Он едва заметно ухмыльнулся:

– Я был бы рад посмотреть, чтобы как-нибудь… Она взглянула на него так, что он замолчал. Тинсли вышел из комнаты, и в дверь просунул голову Джеймс.

– Мастер Хью, генерал приехал.

– Сейчас иду. – Он посмотрел на Клер. – Оставайтесь здесь, пока я за вами не приду. – Теперь он говорил отрывисто, у нее не было сомнений, что это приказ.

Клер кивнула, и Хью, не добавив больше ни слова, вышел из комнаты.

Какое-то время она просто сидела, полагая, что боль при сидении утихнет. А из-за стен не доносилось ни звука. Если мужчины внизу и разговаривали, то очень тихо, так, чтобы она ничего не услышала. Следовательно, мужчины говорили о ней, о Клер. При этой мысли ее охватила дрожь.

Что делать, если только что прибывший генерал примет сторону Джеймса, а не Хью? Вспомнив про Хью, Клер сразу же успокоилась. Она была абсолютно уверена, Хью не даст ее в обиду. А об остальном можно было не беспокоиться. Ей оставалось лишь сидеть в спальне и ждать развития событий, вот и все. Впрочем, следовало бы устроиться здесь поудобнее…

В этом ей помог Джеймс, появившийся через несколько минут с подносом в руках.

– Мастер Хью думает, что вы голодная, – сказал он.

Клер поняла, что и в самом деле очень проголодалась, ведь последняя ее еда – чай с булочкой в гостинице перед тем, как ее вытащили из кареты. Поблагодарив Джеймса, она с жадностью набросилась на холодное мясо, хлеб и сыр. Потом выпила горячего сладкого чая.

Почувствовав себя после еды гораздо лучше, Клер принялась чистить яблоко, но тут снова раздался стук в дверь.

– Войдите! – крикнула она, не желая без нужды вставать и идти до двери.

Вошел Джеймс, и на сей раз Клер готова была кинуться ему на шею. Он принес ей медную ванну – в этот момент не было на свете вещи прекраснее! Душа и тело требовали ванны, и Клер поблагодарила Джеймса так горячо, как обычный человек благодарил бы за превращение воды в вино.

– Дополнение от мастера Хью, – коротко пояснил Джеймс. После этого он несколько раз поднимался по лестнице с ведром горячей воды, пока не наполнил ванну. Затем, кивнув на шкаф, сказал: – Тинсли говорит, что вы можете брать вещи его жены, если вам что-то понадобится. Он на всякий случай отправил ее ночевать в другое место, но говорит, что если бы она знала, что вы приедете, то охотно бы вам их одолжила. Вещи в шкафу.

Клер посмотрела на шкаф, потом на потное лицо Джеймса. Он не улыбался, смотрел настороженно. Но он был так добр, что принес ей поесть и обеспечил ванну… Клер была очень ему благодарна.

– Огромное вам спасибо, Джеймс, – сказала она с улыбкой. Их взгляды встретились, и он кивнул, принимая благодарность:

– Пожалуйста, мисс. – И отрывисто добавил: – Мастер Хью сказал, что это вы дали ему пистолет, из которого он выстрелил в бочки с порохом. Значит, вы спасли нам жизнь. Как бы то ни было, я вам благодарен.

– Внизу сейчас говорят про меня? – спросила она и снова улыбнулась. – Поверьте, я действительно леди Клер Лайнс. Неужели в это так трудно поверить?

– Вы вполне убедили в этом мастера Хью. – Джеймс немного помедлил и добавил: – Проблема в том, что никто из нас, даже генерал, не знает, как вы… как выглядит мисс Тоубридж. Но мастер Хью настаивает, что произошла ошибка, и мне кажется, что он слишком уж горячится. Хотя если учесть, как вы выглядите и вообще… Возможно, я ошибался. Если так, очень сожалею.

– Вы прощены, – сказала Клер, и на душе у нее потеплело. – Еще раз спасибо за то, что принесли мне ванну. О ней я мечтала больше всего на свете.

Джеймс не то чтобы улыбнулся, но из взгляда исчезла подозрительность. Молча кивнув, он развернулся и вышел из спальни.

Она по-прежнему нервничала, не зная, что сейчас происходит внизу, но опять решила, что лучше всего довериться Хью и ни о чем не беспокоиться. Между тем ванна остывала. Клер поспешно разделась, повесила одежду на спинку стула и, шагнув в ванну, забыла обо всем на свете. Какое блаженство! Сев на корточки, так что колени уперлись в подбородок, она вытерпела боль в мышцах и намылилась от шеи до пяток. Велико было искушение вымыть голову, но волосы были слишком длинные, и их пришлось бы очень долго сушить. По этому Клер с величайшим сожалением отказалась от мытья головы. К тому времени как она вылезла из ванны, кожа ее порозовела и засияла, а боль в ногах заметно уменьшилась от горячей воды. Клер вытерлась и, открыв шкаф, нашла два платья, серое и черное, оба с длинными рукавами и без малейших претензий на моду. На полках было сложено белье, а внизу стояли башмаки. Увидев ночную рубашку, Клер почувствовала себя так, как искатель приключений, наткнувшийся на золото. Рубашка была из грубого белого полотна, просторная, с простым круглым вырезом, на четырех пуговицах, и ее единственным украшением была оборка по краю рукавов. Надев рубашку, Клер поняла, что она принадлежит женщине намного толще ее, но с этим приходилось мириться. Подвернув рукава, она взяла с умывальника черепаховый гребень и проковыляла к кровати. Прислонив единственную подушку к изголовью, она растянулась на постели и пришла в восторг – спина и ноги погрузились в мягкую перину. Такого комфорта у нее не было с тех пор, как она выехала из Хейли-Касла. Она распустила волосы и принялась тщательно их расчесывать.

Послышался тихий стук в дверь, и Клер вздрогнула от неожиданности. Ей пришло в голову, что внизу, вероятно, не все так мирно и спокойно, как хотелось бы, но она сказала себе, что это или Джеймс пришел забрать ванну, или кто-то явился с поручением. Отложив щетку и натянув одеяло до подбородка, Клер громко крикнула:

– Войдите!

Вошел Хью, и Клер невольно улыбнулась. Он был в рубашке, бриджах и сапогах, волосы же в некотором беспорядке, как будто Хью расчесал их пятерней. Сюртук он уже снял, но даже и без него его плечи были такие широкие, что он заслонял дверной проем; когда ж входил, то ему пришлось пригнуть голову, чтобы не задеть за верхний косяк. Сапоги были грязные, но на них уже не было комьев грязи, облепивших их после прогулки по двору. Бриджи тоже были грязные, но Клер об этом сразу забыла, как только увидела, как они облегают его мускулистые ноги и узкие бедра. А вот рубашке повезло больше – при тусклом свете свечи она казалась белоснежной. И конечно же, ему не мешало бы побриться – на щеках опять темнела щетина. Но Клер очень понравилась его небритость, хотя прежде она предпочитала гладко выбритые лица.

Он прищурился, увидев, как она сидит на кровати с распущенными волосами, окружавшими лицо наподобие шелковой черной пелерины, и прижимает к подбородку одеяло. Блеск в глазах яснее слов говорил, что он находил ее необычайно привлекательной. В воздухе между ними словно возникла вибрация, почти осязаемая, как туман после дождя.