– Ничего. Пробую пистолет. Прости, что помешала тебе.

– В центре Лондона? Ты просто дикарь, Салли. Уж не знаю, какой эффект ты произведешь на миссис Холланд, но, клянусь Богом, меня ты напугала до смерти. Так говорил герцог Веллингтон про своих солдат, – уже благодушнее добавил он. – Ты цела и здорова?

Он подошел ближе и положил руку ей на плечо. Она вся дрожала, холод, обида и злость на саму себя проняли насквозь.

– Посмотри на себя, – сказал Фредерик. – Ты дрожишь как осиновый лист. Как это тебе пришло в голову стрелять, если ты так трясешься? А ну, быстро домой и греться.

– Когда я собираюсь стрелять, я не дрожу, – тихо ответила девушка, не в силах говорить громче, и, не сопротивляясь, позволила ввести себя в дом. Как он может не понимать? Как он может не видеть, думала она, и в то же время как я могу быть такой слабой?

Но она ничего не сказала и села чистить пистолет.

В соблюдение договора между ней и мистером Шелби миссис Холланд приставила к нему для охраны одного из своих молодчиков. Этот крепыш сидел в конторе, чистя палочкой под ногтями и фальшиво насвистывая, или мотался туда-сюда за своим подопечным, всем надоев своим беспрестанным и беспардонным поиском спрятанного оружия. Джим был очень этим позабавлен и заставлял парня обыскивать его всякий раз, когда приходил, – что тот и делал с неизменным рвением, пока потерявший терпение мистер Шелби наконец не выгнал его вон.

Но раздражение мистера Шелби было только малой частью забот Джима. Все эти дни он проводил уйму времени в Уоппинге. Он завел короткое знакомство с ночным сторожем на Абердинской верфи, который снабжал его информацией о миссис Холланд в обмен на затасканные выпуски «Волнующих повестей для британских парней».

Его сведения были не слишком интересными, зато достоверными, к тому же ему немало помогала уличная детвора, те мальчишки и девчонки, которые зарабатывали на жизнь сбором всякого хлама, нанесенного приливом. Порой они устремляли свой интерес на неохраняемые лодки; впрочем, они предпочитали не рисковать жизнью далеко от берега. Все они прекрасно знали миссис Холланд и самым пристальным образом следили за ее действиями и перемещениями; например, на следующий день после того, как Салли испробовала свой пистолет, они уже могли рассказать Джиму, что миссис Холланд и мистер Берри вышли рано поутру, довольно тепло одевшись, отправились на запад и до сих пор не вернулись.

Причины этого подозрительного путешествия таились в тех самых клочках бумаги, которые попали в руки миссис Холланд после их визита к Эрни Блэкету. Поначалу она думала, что это проделка Салли, решившей таким образом запутать ее и сбить с толку, но теперь чем дольше она вглядывалась в слова, тем больше смысла она в них видела; но черт ее возьми, если она понимала какого.

Наконец она потеряла терпение.

– Собирайтесь, мистер Берри, – велела она. – Мы едем в Суэлнес.

– Зачем это, мэм?

– За сокровищем.

– И где оно там?

– Черт меня подери, если я знаю.

– Так за каким же чертом мы туда едем?

– Предоставьте это мне, Джонатан Берри, – отрезала старуха. – Вы слишком глупы. Генри Хопкинс был подл и хитер, но только не глуп. А глупцов я не выношу.

– Простите, мэм, – ответил Берри, чувствуя себя обиженным, но не понимая почему.

В планы миссис Холланд входило посетить Форланд-хаус и учинить допрос пьянице-экономке, если таковая все еще была там, – слабо надеясь, что она будет способна что-нибудь им рассказать; но после прогулки по грязи и слякоти под пронизывающим ветром они нашли дом пустым и запертым на большой замок. Миссис Холланд добрых десять минут сыпала самыми отборными ругательствами и ни разу не повторилась, затем впала в угрюмое молчание и поворотила стопы обратно к станции.

На полпути она внезапно остановилась.

– Ага, – сказала она. – Как там звалась та припортовая пивная?

– Пивная, мэм? Не помню, чтоб видел хоть одну, – учтиво отозвался мистер Берри.

– Ах, не помнишь, водохлебное твое рыло. Но если она звалась «Голова турка», как я и подозреваю…

В первый раз за весь день она говорила без подковырки, и мистер Берри почувствовал, что на душе его чуть-чуть полегчало. Она еще раз вгляделась в свою заветную бумажку.

– Вперед, – сказала она. – Похоже, мистер Берри, я это дело раскусила…

Спрятав листок поглубже в сумочку, миссис Холланд припустила по дороге. Мистер Берри преданно поспешил вослед.

– Если я велю вам выпить кружку пива, вы ее, черт возьми, выпьете, – наказала она некоторое время спустя. – Еще чего, чтоб вы расселись там воплощением благочестивости и накачивались лимонадом! Такой громила, как вы, – нет, это привлечет нездоровое любопытство. Итак, вы сделаете, как я велю.

Они стояли перед входом в трактир. Уже стемнело, так как миссис Холланд решила, что прежде всего им надо дождаться заката. Остаток дня она провела слоняясь по гавани, где рыболовные лодки неспешно поднимались вместе с приливом, заполнявшим бухту. Мистер Берри недоуменно наблюдал, как она разговаривает то с одним рыбаком, то с другим, задавая какие-то бессмысленные вопросы об огнях, приливах и отливах и прочей ерунде. Мудрейшая женщина, подумал он, тут и спору нет.

Но мистер Берри не собирался без боя сдавать свои трезвенные позиции.

– Я человек принципиальный, – твердил он. – Я дал зарок, в том-то и дело. И никакого пива.

Тогда миссис Холланд простым, но выразительным языком напомнила, что он вор, бандит и убийца и стоит ей только щелкнуть пальцами, как его тут же упекут в каталажку, и одно то, что она им скажет, продержит его там месяц, а она и не пошевелится. Но под конец она все-таки уступила.

– Ладно, – с обидой сказала старуха. – Согласна, пусть будет лимонад. Надеюсь, теперь та блажь, которую вы называете совестью, удовлетворена. Идите вперед и помалкивайте.

Со спокойной улыбкой победившей добродетели мистер Берри вошел в «Голову турка».

– Плесни-ка мне джину, дорогой, – обратилась миссис Холланд к хозяину. – И стакан лимонаду для моего сынка, уж больно нежный у него желудок.

Хозяин поставил перед ними напитки, и, пока Берри потягивал свой лимонад, миссис Холланд завела окольную беседу о том о сем.

Приятное местечко у вас, и море неподалеку. Должно быть, старинная пивная, да? И подвалы, наверное, старые? Да, она видела маленькое окошко, когда заходила, на уровне земли, и заключила пари с сыном, что из него видно море. Права она? Только во время высокого прилива? Да неужели! Какая досада, что уже темно, – не то бы она доказала, кто тут прав. Не выпьете ли со мной, хозяин? Вечер-то холодный. Да, жалко, что темно и им скоро пора уходить. А ей бы так хотелось выиграть пари. Неужто это возможно? Как так? Там есть буек в бухте – его можно видеть во время прилива, и на нем вспыхивают огоньки, так? Вот оно, Альфред! (К мистеру Берри, совершенно сбитому с толку.) Это тебе докажет?