Все эти тонкости Ксанфия объяснила суженому не далее, как вчера ночью, после того, как… Ох, и умная же была девчонка! И Лешка вполне искренне считал, что ему с ней просто повезло. Да, еще одна деталь, весьма характерная — Ксанфия и Лешка, естественно, уже давно жили, как муж и жена, но, что интересно, ребенка — точнее говоря, детей — девушка твердо решила рожать только став законной супругой — общественное мнение и все такое… Никаких предохранительных средств в это время, конечно же, не имелось, но… Но Ксанфия почему-то ничуть не сомневалась, что забеременеет только тогда, когда того захочет. Лешка на этот счет только диву давался, вызывая смех суженой.

— Просто, — как-то пояснила она. — Просто я точно знаю, в какой момент могу забеременеть, а в какой — нет. Все в этом мире циклично, милый!

Умна! Ничего не скажешь, умна! И при этом — потрясающе красива, кстати — сочетание не столь уж и редкое. Стройная синеглазая блондинка, Ксанфия — вопреки гнусным завистливым анекдотам — отличалась острым умом. Острым и даже в чем-то циничным.

А насчет женщин Лешка как-то разговорился с непосредственным начальником, Филимоном Гротасом.

— Запомни, сынок, — хлебнув вина, сказал тогда Гротас. — Женщины — умны, хитры и коварны. И вовсе не стоит обольщаться их показной глупостью и смирением.

Старый сыскной волк знал, о чем говорил — вырастил и выдал замуж трех дочерей.

— Аргиша, у тебя есть на примете девушка? — между тем, Ксанфия не отставала от гостя. — Нет? Ну, это ничего, мы тебе подберем. Тебе какие больше нравятся? Светленькие? Темненькие? Или, может быть, рыжие?

Ха! «Аргиша»?! Вот даже как!

На какие-то доли секунды Лешка ощутил вдруг какой-то нехороший укол в сердце. Холодный такой, гаденький, подлый… Слава Богу, это быстро прошло. Да и некогда стало ни о чем таком думать.

— К вам гости, господин Алексей, — войдя, доложил привратник. — Пока ожидают в саду. Звать?

— Конечно, зови, Гермоген! Постой… Вот тебе монетка.

Поклонившись, привратник загрохотал башмаками по узкой лестнице дома.

Аргип, ахнул, увидев новых гостей: в гостиную с поклонами вошли двое: недавно выпущенный из тюрьмы бывший подозреваемый Аргирос Спул и его дочь Марика. Исхудавший, но с чисто вымытой бородой и шевелюрой, Аргирос, остановившись у края стола, еще раз с достоинством поклонился.

— Примите мою самую искреннею благодарность, господин Алексей… И вы, господин Аргип. Если б не вы…

— Лучше поблагодарите свою дочь, господин Спул. Смею сказать, вы ее прекрасно воспитали!

— Благодарю за лестные слова…

— Что же вы стоите, гости дорогие? — Ксанфия всплеснула руками. — Присаживайтесь. Сейчас, кликнул служанку…

О времена, о нравы!

Еще лет двести назад и подумать было нельзя о подобном разврате — чтобы женщины (молодые незамужние девушки!) пировали за одним столом вместе с мужчинами! Однако, в мире нет ничего неизменного, в одряхлевшей империи ромеев изменились и времена и нравы. Былое могущество кануло в лету, а старые дедовские обычаи сменила латинская куртуазность.

Выпили вина, поели, разговорились. Причем, что интересно, говорили больше девушки, причем — такое!!!

Нет, они вовсе не обсуждали какие-нибудь неприличности, о, нет — они говорили о философии. И даже — спорили!

— О, нет, нет, уважаемая Марика, — морщила носик хозяйка. — Идея Плифона об идеях — вовсе не его идея.

Алексей чуть куриной костью не подавился, услышав такую фразу. Идея об идеях… Сон про не-сон…

— Да-да, не его! — в полемическом задоре, Ксанфия сбросила с плеч шаль. Хорошо хоть — не под ноги швырнула. — Не его, а Платона!

— Согласна, — кивнула Марика, но тут де и возразила. — Однако, это касается лишь самой сущности, начала. А две категории идей? Разве такое было у Платона? Первая категория — основа для вечных сущностей, вторая же — основанные на материи. Высшая необходимость — Бог! Не имеющий ничего общего с порабощением человека. Не Бог предполагает — но сам человек, наделенный Господом душою и волей. Блаженство, достойная жизнь ждет людей не после смерти, на том свете — а уже здесь, сейчас. И к этому надо стремиться каждому. Победить зло, прежде всего — в самом себе.

— Верно сказано, Марика, — согласно кивнула Ксанфия. — И все ж, мне кажется, идеи Гемиста-Плифона не вполне христианские.

— Не ортодоксально христианские — ты хочешь сказать? Да, они не имеют ничего общего с затхлым учением ортодоксов Георгия Схолария! Если бы победил Схоларий, победили такие, как он, мы вернулись бы к самым жутким временам невежества и мрака, когда женщин даже не считали за людей!

— Отказавшись от ортодоксии, можно впасть в другую крайность, как Виссарион Никейский.

— О, это святой человек! — убежденно воскликнула гостья. — Пусть ортодоксы называют его предателем… Да, уния, союз с латинянами, было делом всей его жизни… Увы! После провала унии Виссарион просто вынужден был принять католичество и уехать в Италию.

— И теперь, наверное, глотает горькие слезы и нищенствует вдали от родины? — неожиданно ставил фразу Аргип.

— Нет, — Марика покачала головой. — Виссариону, конечно, очень тяжело, но он вовсе не бедствует — он принял сан кардинала. И много, очень много делает для помощи своей бывшей родине. В том, что папа Евгений Четвертый недавно объявил крестовый поход против турок — есть большая заслуга Виссариона!

— Так он все-таки объявил?! — обрадовано воскликнул Лешка. — А я-то думал, это просто слухи. Ну, знаете — из тех, которым очень хочется верить.

— Да, уж теперь-то турками придется несладко! — негромко засмеялся Аргип. — А то у нас в Мистре поговаривали уже всякое.

— Вы из Мистры? — Марика бросила на юношу быстрый пронзительный взгляд.

— Да… Не из самого города, из Марки — есть там такая деревня.

— Знаю… Я была в Мистре. Георгий Гемист там главный судья. Несмотря ни на какие происки.

За ученой беседой быстро летело время и, наконец, настал момент, когда гости засобирались домой.

— Благодарю за прием, — встав, галантно поклонился Аргирос Спул. — И, вот еще что…

Сунув руку в поясную сумку, он вытащил… карминно-красное коралловое ожерелье! И с поклоном протянул его Ксанфии:

— Прошу принять. От чистого сердца.

— Право, не знаю, — Ксанфия растерянно посмотрел на суженого. — Не знаю, удобно ли? Ведь будут говорить… пойдут слухи…

— Слухи? — улыбнулась Марика. — А что вам до них? Это ведь подарок не вашему жениху, а вам. Ну-ка, примерьте-ка! Ну… Ах, как вам идет!

Бусы действительно пришлись Ксанфии к лицу, гармонируя со светлыми волосами и тронутой золотистым загаром кожей. Лешка притащил из опочивальни медное зеркало и восторженно причмокнул губами: