Вторжения американских войск в мусульманские страны, естественно, порождают волну «мстителей», не связанных напрямую с террористическими организациями. Так как мусульманам не запрещается служить в американской армии, они оказываются в непосредственной близости к «врагам», не подозревающим об опасности.

5 ноября 2009 года в Форте Худ (Техас) майор Нидал Малик Хасан, числившийся психиатром в дислоцированной там военной части, с криком «Аллах Велик!» открыл огонь по своим «пациентам», убив 13 и ранив 29 военнослужащих. И этот случай был далеко не одиночным. Спрашивается, «почему командование форта не уволило майора Хасана, чьи радикальные взгляды были хорошо известны? Оказывается, иметь в своих рядах мусульманина-психиатра казалось вышестоящим важным свидетельством того, что и они следуют государственной политике введения мультикультурализма»[120].

Кровавые уроки не идут американским лидерам впрок. При президенте Обаме объектами крестоносцев демократии стали ливийский тиран Каддафи и сирийский диктатор Асад. Сенатор Маккейн призывал бомбить Дамаск, приземлялся в Триполи, где тряс руки мусульманским джихадистам, называл их героями, сражающимися за свободу. С помощью американских и британских бомбардировок Каддафи был свергнут и убит, страна, как и положено, погрузилась в гражданскую войну.

От рук «геройских борцов за свободу» вскоре погиб американский посол в Ливии. Из-под кровавого тумана стали долетать известия об убийствах работников Красного Креста, о взрывах нефтехранилищ, о гибели в волнах Средиземного моря сотен беглецов, пытающихся спастись от власти «героев». Но сенатору Маккейну было не до них: он уже был в Киеве, на Майдане, жал руки «героям», свергающим «тирана» Януковича (между прочим, демократически избранного президента). Конечно, с теми же последствиями для Украины, что и в Югославии, Афганистане, Ираке, Ливии: кровавый хаос, беззаконие, гражданская война, распад страны.

В книге Боба Вудворда «Войны Обамы» подробно описаны совещания, которые новоизбранный президент проводил со своими советниками и министрами летом 2009 года. Положение в Афганистане всем внушало уныние. Атаки террористов продолжаются. Часто в них участвуют люди, одетые в форму афганской армии. Полиция бездействует, половина полицейских – неграмотны. Являются на службу только за зарплатой. Огромные территории в провинции находятся под контролем талибов, которые получают сотни миллионов долларов от продажи выращиваемого там опиумного мака. Военные просили увеличить контингент американских войск в стране, Обама, обещавший в предвыборной кампании сокращение военного присутствия, упирался.

В какой-то момент участники совещания попытались сформулировать цели, которые Америка преследует в Афганистане. Согласились, что необходимо помогать экономическому развитию страны, улучшать образование и здравоохранение. Не допустить к власти Талибан, искоренять коррупцию и «Аль-Каиду». А может быть, следует найти замену многолетнему президенту Карзаю, часто проявляющему равнодушие к ценностям демократического катехизиса? И только министр обороны, Роберт Гейтс, осторожно предложил:

– А может быть, нам пора убрать из списка наших целей установление демократии во всех странах?

Наступила неловкая пауза – будто он сказал какую-то непристойность или испортил воздух. И вскоре все вернулись к вопросам, поддающимся привычно-рациональному вычислению: 40 тысяч? А может быть, хватит и двадцати? Или хотя бы тридцати?[121]

Борцы за демократию во всём мире любят приводить примеры успешного перехода к парламентскому правлению таких традиционно монархических стран, как Германия, Италия, Япония. Но они забывают, что уже в XIX веке все три управлялись не силой, а законами, выпускаемыми кабинетами министров за подписью монарха. У этих народов был накоплен огромный опыт жизни в правовом государстве. После Второй мировой войны победители смогли опереться на этот опыт и построить демократическую структуру, используя в качестве верховной власти оккупационные войска.

Ни в Афганистане, ни в Ираке, ни в Газе такого опыта не было. Мало того: победители отказались взять на себя роль капитана корабля. Если вы уклоняетесь от этой роли, вы неизбежно получите вакуум власти, который вскоре заполнит «Аль-Каида», талибы, ХАМАС или ИГИЛ – «Исламское государство Ирака и Леванта» (организация запрещена на территории России). Но принять эту простую истину идолопоклонник демократии не согласится никогда. Ведь это получилось бы по сути правление военной хунты! А отсюда один шаг и до возвращения колониализма! Нет уж, мы лучше будем вооружать нашу армию новейшими ракетами и дронами, которые, как молнии Юпитера, смогут поражать с неба всех новоявленных Аттил, Чингисханов, Тамерланов, бин Ладенов.

Войны в Корее и Вьетнаме велись для достижения благой цели: сдержать распространение коммунистического деспотизма в мире. Но эта цель была достижима, и после десятилетий борьбы поставленная задача была успешно выполнена.

Войны в Косово, Афганистане, Ираке тоже велись из благих намерений: учредить в этих странах демократический способ правления. Но эта цель была недостижима, ибо народы этих стран не имели никакого опыта жизни под властью права. Дальнозоркие предупреждали об этом близоруких многократно, красноречиво, убедительно – но тщетно.

В течение XIX века ключевой фигурой в охране закона и порядка в США был избираемый шериф, имевший вооружённых помощников. Любое преступление должно было рассматриваться судами того штата, где оно было совершено. Но в начале XX века произошли изменения, потребовавшие усложнения системы.

Организованная преступность могла раскидывать свою сеть от океана до океана, радикальные политические группировки тоже не считались с границами между штатами. Развитие автотранспорта и авиасообщения давало возможность злоумышленникам стремительно перемещаться и исчезать с места преступления. В связи с этим в 1908 году при Министерстве юстиции было создано Бюро расследований, превратившееся в 1920-е в ФБР. После Второй мировой войны разведывательные подразделения различных родов войск были объединены в ЦРУ – Центральное разведывательное управление. В систему охраны порядка также входят пограничный контроль, береговая охрана, таможенная служба. В случае массовых беспорядков губернатор штата может вызвать Национальную гвардию.

Казалось бы, такая многослойная защита от врагов должна только радовать законопослушных американцев. Но в них также традиционно живёт страх перед возможностью превратиться в полицейское государство, наподобие описанного Оруэллом в романе «1984». Поэтому все слои обороны от преступности подвергаются нападкам, критике, ограничениям со стороны прессы, юристов, законодателей. Стражам порядка предъявляется трудно выполнимое требование: «Да, защищайте нас, но так, чтобы не нарушать права человека, даже если этот человек вообразил, что у него есть право не считаться с требованиями закона».