В 1919 году двадцатичетырехлетний Эдгар Гувер возглавил тот отдел Бюро, который занимался борьбой с коммунистами. Люди, открыто объявлявшие своей целью уничтожение собственности и собственников во всём мире, сделались его главными врагами на всю жизнь. В 1924 году он был назначен директором ФБР и оставался на этом посту вплоть до своей смерти в 1972-м. Созданная им система слежки, составления чёрных списков и досье на тысячи «красных» и сочувствующих им, угрозы, шантаж, судебные преследования сыграли огромную роль в том, что коммунизм не обрёл в Америке таких силы и влияния, какими он пользовался во многих странах Европы.

Слежка велась не только за политическими радикалами, гангстерами и шпионами. В архивах ФБР имелись досье на многих видных политиков, включая конгрессменов, сенаторов, даже президентов. Знание интимных секретов заметных фигур давало Гуверу огромную власть над ними. Его осведомлённость была поразительной. Он знал, например, что у Элеанор Рузвельт был роман с молодым социалистом Джозефом Лэшем (председателем Союза американских студентов), а потом с её лечащим врачом Дэвидом Гуревичем. Что одна из возлюбленных Джона Кеннеди имела связи с восточно-германской разведкой, а другая, Джудит Кэмпбелл, одновременно одаривала своими ласками босса чикагской мафии, Сэма Джанкану.

Многие боялись и ненавидели директора ФБР, но ни один президент не решился уволить его с занимаемого поста. Особенно напряжённые отношения возникли у него с братьями Кеннеди. Роберт Кеннеди, занимая пост генерального прокурора, то есть министра юстиции, формально был начальником Гувера. Однако ему так и не удалось добиться послушности своего строптивого подчинённого. Генеральный прокурор считал главной задачей своего ведомства борьбу с организованной преступностью и со сторонниками расовой сегрегации. Гувер же объявлял, что с мафией его Бюро практически покончило, а следует все силы направлять на противодействие красным и чёрным радикалам. Хранившееся у него досье на Мартина Лютера Кинга распухало от месяца к месяцу, к нему добавлялись транскрипты тайных совещаний, подслушанных телефонных разговоров, магнитофонных записей гулянок в номерах отелей с обильной выпивкой и покладистыми дамами[130].

Убийство Джона Кеннеди, казалось бы, должно было лечь тёмным пятном на репутацию ФБР, проморгавшего преступление такого масштаба. Но этого не случилось. Новый президент, Линдон Джонсон, нашёл в лице Гувера надёжного союзника на все годы, что он находился у власти. Их сближало то, что они оба ненавидели Роберта Кеннеди. Но главное: с самого начала перед обоими стояла задача доказать американцам и всему миру, что Освальд был убийцей-одиночкой, а не маленьким звеном большого заговора.

Уже через две недели после Далласской трагедии ФБР состряпало подробный отчёт о расследовании, содержавший описание короткой жизни бывшего морского пехотинца, его пребывание в СССР в Г959-Г962 годах, визиты в кубинское и советское посольство в Мехико-сити осенью Г963-го, протоколы допросов его вдовы, Марины Прусаковой-Освальд, показания далласской полиции о гибели патрульного Типпита и многое другое. Вывод: психопат с коммунистическим уклоном действовал сам по себе, от таких непредсказуемых типов не может защитить даже самая совершенная полицейская сеть.

У президента Джонсона были свои причины отвергать версию заговора. Он знал, что администрация Кеннеди подсылала убийц к Фиделю Кастро, что тот обнаружил это и, скорее всего, в целях самозащиты нанёс опережающий удар, заплатив мафии за убийство президента. Если бы это выплыло на свет, разразился бы скандал такого масштаба, что демократическая партия утратила бы на десятилетия надежду увидеть своего кандидата в Белом доме. Не говоря уже о возможности термоядерной войны с СССР из-за Кубы, угроза которой была так близка всего год назад.

Сенсационное тройное убийство поставило перед Джонсоном и Гувером ту же задачу, перед которой оказалась полиция Далласа: спасать честь мундира.

Для Джонсона и созданной им комиссии Уоррена главным препятствием к достижению их цели стала выплывшая на свет любительская кинолента, сделанная далласским жителем Абрамом Запрудером. Она запечатлела проезд президентского лимузина по Дейли-плаза во время выстрелов. Анализ кадров ясно показал, что выстрелы были произведены с разных сторон, а это уже доказывало наличие нескольких стрелков, то есть заговора[131].

Положение Гувера было ещё труднее. Выяснилось, что летом Г 963 года Освальд предложил Далласскому отделу ФБР стать их тайным осведомителем, был принят на эту роль и получал за свои услуги по 200 долларов в месяц. Этот приём очень часто используют профессиональные преступники и террористы, когда им предстоит важная операция. В случае провала они смогут объявить на суде, что действовали по приказу правоохранительных органов. Тот же Джек Руби перед поездкой в кастровскую Кубу в 1959 году для выкупа посаженных в лагерь крупных мафиозных боссов зачислился осведомителем ФБР[132]. Теперь и Джонсону, и Гуверу пришлось приложить огромные усилия к тому, чтобы информация о сотрудничестве Освальда и Руби с государственной организацией не просочилась в окончательный отчёт комиссии Уоррена.

Споры по поводу расследования убийства Кеннеди только начали набирать силу, когда страну захлестнули другие бурные события: Вьетнамская война, борьба против сегрегации, террор «чёрных пантер», прокоммунистических группировок «везерменов», пуэрториканских националистов. ФБР вело борьбу с радикалами, мало считаясь с соблюдением законности. Сам Гувер признавался впоследствии: он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что вскрывать почту американских граждан, устраивать тайные обыски в их квартирах и конторах, устанавливать там подслушивающие устройства было уголовно наказуемыми деяниями. Но он не видел возможности другими методами спасти страну от вулкана революции.

Не следует забывать, что и его врагами часто двигали «благие», по их понятиям, намерения. «Везермены» видели себя честными борцами за мир. Они объявляли в своей пропаганде: «Если вы не прекратите войну во Вьетнаме, мы будем убивать ваших конгрессменов, сенаторов, даже президентов». Их угрозы не были пустым звуком. Они взорвали бомбу в здании Капитолия в Вашингтоне (1971) и объявили, что это возмездие империалистам за вторжение в Лаос. Взрыв в Пентагоне (май, 1972) был местью за бомбёжки Ханоя. Всего на счету «везерменов» набралось тридцать восемь взрывов. Расследование их Федеральным бюро не привело ни к одному осуждению подозреваемых. Почему? Потому что в начале 1970-х Верховный суд (о, из самых лучших намерений!) запретил использовать на суде данные электронной слежки, проводившейся без разрешения судьи[133].

После смерти Гувера в 1972 году и Уотергейтского скандала деятельность ФБР была в огромной степени ограничена, почти парализована. Каждый агент знал, что за применение незаконных методов слежки он может быть арестован, судим, отправлен в тюрьму. На посту директора люди сменялись, но никто из них никогда не достиг такой власти и влияния, какими пользовался Гувер. Заняв президентское кресло, Билл Клинтон, по рекомендации своих советников, пригласил судью Луиса Фри, считавшегося образцом честности и проницательности, возглавить грозное учреждение. Тот согласился и, торжественно приняв присягу, начал – с чего? С того, что порвал всякие отношения с новоизбранным президентом и затеял многолетнее и дорогостоящее уголовное расследование его личной жизни и политической деятельности[134].