Вдохнув и выдохнув, медленно начал притормаживать ее. Вернее попытался. Внезапно меня накрыл грохочущий шум. Я улавливал голоса людей, смех, крики. Поток различных противоречивых эмоций едва не свел меня с ума. Я торопливо попытался вернуть все, как было, но с каждой секундой все больше понимал – не получится.

Когда я уже отчаялся, то ощутил странное натяжение во всем теле. Сконцентрировавшись, пытаясь при этом не обращать внимания на разрывающий меня шум, понял, что спонтанное развертывание ауры остановилось.

– Сворачивай постепенно, – сказал Арагур, и отчего-то его голос будто перекрыл весь остальной шум.

Спорить я не стал, да и мне было до такой степени хреново, что я об этом даже не подумал. На что похоже сворачивание? На то, словно мне руки и ноги привязали веревкой, а с той стороны лошади. Ты тянешь, а животные сопротивляются, тянут на себя.

Шум мешал, сбивая концентрацию. Если бы у меня было обычное тело, то я давно бы взмок, впрочем, без тела легче совсем не становилось.

Когда я закончил, то без сил повалился на кровать, стараясь даже не шевелиться лишний раз. Мне до сих пор не верилось, что в моей голове царит блаженная тишина. Это было так замечательно, что я решил: на сегодня хватит.

– Что это было только что? – спросил хрипло, переворачиваясь на спину и раскидывая руки в разные стороны. Перед глазами до сих пор мельтешили черные пятна, а голова слегка гудела, будто на меня надели громадный колокол и как следует долбанули по нему. Кажется, я даже ощущал легкую вибрацию во всем теле.

– Первое развертывание всегда бывает именно таким, – ответил Арагур. – Легче было бы развернуть ауру где-нибудь подальше от разумных существ.

– Тогда почему ты не предупредил об этом заранее? – возмутился я, закрывая глаза и стараясь дышать медленно – может, хоть это уймет противную дрожь.

– Я сказал – легче. Но это не значит, лучше, – мгновенно отозвался Арагур, при этом в его голосе звучало легкое недовольство. – Ты ведь хочешь научиться считывать мысли и эмоции людей?

На этом вопросе я поморщился, вспомнив какофонию в своей голове, которая не так давно едва не раздавила меня. Это совсем не походило на то, будто я стоял посреди гомонящей толпы. Казалось, это толпа забралась ко мне в голову и принялась орать на все лады, фонтанируя при этом различными, порой противоречивыми эмоциями.

– Хочу, – ответил я, вздохнув.

В прошлом мире мне тоже приходилось укрощать этот свой дар. Особенно, когда он начал без моего вмешательства сам по себе усиливаться. Помню, как пришлось поспешно воздвигать стену вокруг себя, отгораживая от своей головы всех остальных. Как потом пришлось за это поплатиться. И как позже учился время от времени приоткрываться и мониторить местность поблизости.

Один раз научился, научусь и повторно.

– Для того, чтобы твое хотение стало реальностью, нужны крайние меры. Такая встряска обязательна. Теперь ты знаешь, что именно тебя ждет, и будешь относиться к развертыванию с осторожностью. К тому же повторное развертывание будет намного легче. Да и контролировать ауру тебе будет гораздо легче. Ты можешь попробовать прямо сейчас.

– Я не планировал…

– Не спорь, – строго сказал Арагур. – Нужно закрепить пройденное, иначе у тебя появится страх перед развертыванием. А этого допустить мы никак не можем. Давай.

Я медленно поднялся на ноги, а потом, чуть подумав, сел на пол в позу лотоса. Не то чтобы была какая-то разница, но так, мне показалось, будет удобнее. Прикрыв глаза, глубоко вздохнул пару раз, положил руки на колени и сосредоточился на своей ауре.

Стоило мне это сделать, как я ощутил не просто дрожь, а самое натуральное гудение. Распахнув глаза, с удивлением оглядел себя. Аура едва уловимо колыхалась, словно потревоженная водная гладь.

– Это нормально, – успокоил меня Арагур. – Так всегда бывает в самый первый раз. После физических тренировок тело тоже не остается полностью спокойным. После того, как аура привыкнет к постоянным свертываниям и развертываниям, то будет реагировать не так бурно. Максимум ты будешь ощущать легкую дрожь первые пару секунд, и только. А теперь приступай. Медленно и осторожно. Представь, что раскатываешь тугой рулон от себя во все стороны.

Я и представил, хоть это и оказалось не так просто. Аура первые пару минут сопротивлялась, но потом всё-таки поддалась. Ощущения были не самые приятные, если уж совсем честно. Не больно, нет, но всё равно хотелось передернуть плечами, сморщиться и прекратить.

Каждую минуту мне казалось, что все, это предел, но к моему удивлению, аура расширялась всё сильнее и сильнее. Поначалу я немного забеспокоился, притормозив, но потом всё-таки продолжил, наблюдая за происходящим более внимательно.

Когда моя аура прикоснулась к чему-то живому и разумному, я ощутил легкое сопротивление.

– Продолжай, – не дал мне остановиться Арагур. – Это Мартон.

В тот же момент мне в голову хлынул поток, представляющий собой смесь из различных, быстро меняющихся картинок, эмоций и слов. Разобрать что-то во всем этом мне показалось невозможным.

– Остановись пока здесь, – попросил Арагур. – Сейчас будем учиться разбираться в той каше, что люди называются своим мыслительным процессом.

Я попытался остановить разворачивание ауры. Получилось не слишком хорошо. Она дернулась, стремясь свернуться обратно, но я силой воли заставил ее замереть. Еще минут пять она колебалась взад и вперед, словно не зная, что ей сделать, а потом все-таки послушно замерла, время от времени слегка подрагивая, как потревоженная в миске вода.

– Для начала сосредоточься на том, что видишь и слышишь, – тихо сказал Арагур. – Сконцентрируй всё свое внимание на образах, которые видишь. Понимаю, они слишком быстро мелькают, но приглядись, многие из них постоянно повторяются.

Я, как и сказал Арагур, попытался сконцентрировать свое внимание на том, что происходило в голове Мартона. Что-то рассмотреть в быстро сменяющихся картинках оказалось крайне сложно. Я не представлял, что человек может думать столь быстро. Разве такое возможно?

– Он не думает быстро, – снова заговорил Арагур, а я прислушался. – Это обычная работа мозга. Когда ты смотришь на что-то, то кроме этого предмета невольно видишь и все находящееся рядом. Ты вроде не думаешь об этом, но картинка в голову всё-таки поступает. Например, Мартон кормит лошадь. При этом его мозг отмечает еще множество дополнительных моментов, таких, как солома на полу, небольшая дыра в полу, значит, завелась мышь, проржавевшие петли на двери в конюшню, хлипкость ведра, паутина в углу, торчащий из стены гвоздь и многое, многое другое. Сверни ауру, только медленно.

Я тут же сделал, что попросил Арагур. Закончив, поморщился и выдохнул.

– Отлично. А теперь посмотри на кровать. – Я хотел спросить, зачем это, но потом просто повернулся в сторону названной мебели и глянул на нее. – Останови взгляд на чем-нибудь одном. Например, на подушке. Отлично. Тебе кажется, что ты видишь только подушку, но на самом деле твои глаза замечают и слегка отвернутый край покрывала, и его цвет, и стену, и тумбочку рядом с кроватью, и дверь, и окно, и шторы и еще тысячи мелочей. Мозг все это обрабатывает, именно поэтому ты видишь столько быстро сменяющихся картинок, ведь Мартон не стоит, замерев в одном положении, смотря только в одно место. Он двигается, а значит, картинка перед его глазами постоянно меняется. Он не думает обо всем, что видит в прямом смысле слова, но в голове это все равно отпечатывается.