– И как себя чувствует наша ведьма?

– Терпимо, – солгала я – головная боль уже засела в затылке. – Только не говори, что мне нужно сварить тебе кофе!

Вампир великодушно отмахнулся и закатал рукава рубашки:

– Так и быть, отдыхай – сегодня я позабочусь о тебе. Этьен задумал нынче ночью собрать всех постояльцев таверны и устроить своеобразную очную ставку. Так что силы нам еще понадобятся.

Воспользовавшись столь любезным предложением, я поторопилась заняться рагу – если мигрень разыграется в полную силу, то я и кусочка не смогу проглотить. Вскоре Шандор протянул мне чашку черного кофе, и я сделала несколько жадных глотков. В голове подозрительно быстро прояснилось и даже тошнота, маячившая где-то на горизонте, отступила.

Я с подозрением посмотрела на довольное лицо Шандора.

– Ты что-то добавил в кофе? Местный антипохмелин?!

– Лучше, – пожал плечами Шандор. – Всего лишь каплю моей крови.

Я озадаченно уставилась на наполовину выпитую чашку и прислушалась к себе. Обед обратно не просился, но меня обуревали двоякие ощущения. С одной стороны, мне действительно полегчало, но с другой… Я что, действительно проглотила каплю вампирской крови?!

– Если ты беспокоишься обо мне, то напрасно – ранка уже зажила, – Шандор продемонстрировал мне совершенно целый палец.

– Спасибо, – протянула я и, помедлив, сделала еще один глоток. В конце концов, кофе не виноват, что в него льют что попало. Впрочем, в моем мире лекарства порой тоже специфичны, так что кровь, возможно, еще не худший вариант.

Когда Шандор ушел, Инира перевела на меня сияющий взгляд:

– Наверное, вы не знаете, но… обычно вампиры не делятся своей кровью просто так.

Что ж, благодаря зеркалу я теперь знала, что Шандор испытывает ко мне интерес. Вот только что мне с этим делать? Пусть я симпатизировала ему – скажем, самую малость – но он оставался вампиром! И только что наглядно продемонстрировал это.

Погрузившись в размышления, я снова взялась за ложку, как вдруг воздух прорезала пронзительная трель. Меня передернуло от досады: этот жуткий дверной звонок слышен во всех уголках таверны?! И лишь потом пришла новая мысль: а кого это принесло прямо посреди дня?

Инира, выглянувшая в окно, резко побледнела и прошептала:

– Это за мной.

Я встала и тоже подошла к окну —на крыльце стоял коренастый мужчина лет сорока. Вид у него был на редкость решительный: черные кустистые брови сдвинуты, челюсти сжаты. Он оглянулся на оставленную за забором лошадь, нервно косящую глазом на таверну, и снова поднял руку к звонку.

– Кто это? – спросила я.

В глазах Иниры промелькнул испуг:

– Мой отец. Я надеялась, что он не найдет меня! По крайней мере, не так быстро!

По ушам снова ударила пронзительная трель, и я поморщилась.

– Я разберусь. Но придется открыть, а то твой отец нам всю таверну на уши поднимет.

Посетитель и впрямь оказался нетерпеливым: он позвонил еще дважды, прежде чем я наконец отворила дверь. Увидев меня, мужчина замешкался, а потом коротко поклонился:

– Добрый день, госпожа ведьма.

А он осторожный, несмотря на явную неприязнь о вежливости не забыл.

– Добрый день, – отозвалась я, не спеша пропускать мужчину внутрь. – Вы по какому вопросу?

Посетитель попробовал заглянуть мне за спину, а когда ему это не удалось, снова перевел взгляд на меня.

– Меня зовут Сэм Моур. До меня дошли слухи, что моя дочь Инира работает у вас.

– Все верно, – не стала отрицать я.

Сэм выпятил грудь колесом и решительно заявил:

– Я приехал, чтобы забрать Иниру домой.

Его слова меня не удивили – чего-то подобного я и ожидала. Трудоустройство Иниры больше напоминало бегство.

– Боюсь, это невозможно, – покачала я головой. – Вы не можете забрать мою повариху.

– Но она моя дочь! – возмутился тот. – Я должен увидеть ее!

Вздохнув, я посторонилась и жестом пригласила его войти. Без скандала дело явно не обойдется, и уж лучше мы поговорим внутри, чем под окнами постояльцев. В глубине души я надеялась, что, увидев Иниру целой и невредимой, он уйдет. Его ведь наверняка обеспокоили слухи. Боюсь даже представить, что сейчас говорят в деревне о нечисти и обо мне!

– Инира! – крикнул Сэм, скользя брезгливым взглядом по пустому залу таверны. – Инира, где ты?!

– Я здесь, отец, – тихо сказала девушка, выходя из-за угла.

Сэм облегченно выдохнул.

– Ну наконец-то! Тебе удалось заставить меня побегать, Инира! Как будто у нашей семьи и без того мало забот – Гэри снова болеет, а Тима и Бэтти выгнали из школы…

Сэм принялся сыпать упреками и жаловаться на проблемы, будто и забыв про Иниру. Она неподвижно стояла, опустив глаза в пол. Что-то подсказывало, что подобные сцены для нее не редкость. В груди екнуло от обиды за девушку, похоже, Сэма привело сюда вовсе не беспокойство за дочь.

– Я не поеду домой, – Инира резко мотнула головой. Кончик косы ударил ее по щеке, но она даже не заметила этого.

Сэм вытаращил глаза.

– Что значит – не поедешь? Но все готово к свадьбе! А это было не просто – ты ведь сбежала, и за младшими пришлось присматривать Кеву. Он даже прогулял школу несколько раз.

– Ему полезно, – огрызнулась Инира. – Я вообще бросила школу, чтобы помогать маме. А теперь вы еще хотите выдать меня замуж!..

Мои глаза округлились: так вот от чего сбежала Инира.

Потому она и устроилась работать в таверну для нечисти, знала, что здесь ее будут искать в последнюю очередь.

Кашлянув, я вмешалась в разговор.

– Прошу прощения, но Инира не может вернуться домой, она заключила контракт.

– Глупости какие! – отмахнулся Сэм. – Ну зачем вам эта девчонка, госпожа ведьма? Она должна выйти замуж и помочь семье. Господин Тартл обещал позаботиться о нас и устроить старшего сына Кевина в свою часовую мастерскую. Лет через десять парнишка станет хорошим мастером и сумеет обеспечить и себя, и свою семью.

От подобной циничности у меня екнуло сердце, а Инира вскинула подбородок:

– Но почему я должна жертвовать собой? Если бы Кевин учился прилежнее, то сумел бы сам пройти конкурс и обошелся бы без чьей-либо помощи!

– Он ведь вынужден помогать мне… – протянул Сэм.

– Я тоже всегда помогала маме с младшими! Но только у Кевина будет своя жизнь, а я должна выйти замуж за господина Тартла! Да его младшая дочь на три года старше меня!

Тут уж во мне разгорелась настоящая ярость, а где-то в глубине души вспыхнул пожар – проявлялась ведьмовская магия. Я поспешно сжала кулаки, чтобы ненароком не пустить в отца Иниры молнию. Во рту появилась горечь: я догадывалась, что дочери здесь часто были расходным материалом, но это не укладывалось у меня в голове.