Лоргар кивнул в ответ на слова брата и продолжал наблюдать заход солнца. Над самым горизонтом светило немного потускнело, но оставалось еще достаточно ярким, чтобы причинять боль глазам смертных. Лоргара же подобные мелочи ничуть не беспокоили.

— Еще одна процессия, — сказал он, увидев, что дальняя улица запружена толпой гуляющих.

— Ты говоришь об этом с грустью, — заметил Магнус. — Люди радуются твоему возвращению домой, брат. Разве тебя это не воодушевляет?

— Говоря откровенно, воодушевляет. Но эта процессия не в мою честь. Шествие посвящено беженцам из Монархии. Я приказал привести их сюда после заката. Судя по размеру толпы, могу предположить, что эта процессия чествует Блаженную Леди.

Магнус оперся огромными руками на ограждение балкона, словно так мог лучше рассмотреть далекую улицу.

— А почему одного из беженцев почитают больше, чем остальных?

— Так получилось. — Лоргар кивнул в сторону процессии. — Она — единственная женщина и, как мне говорили, необычайно красива. Кроме того, она стала единственной очевидицей крушения Монархии. Орбитальная бомбардировка лишила ее зрения. Такие жертвы привлекают внимание масс.

Патрицианское лицо Магнуса посуровело.

— Брат, в твоих словах я слышу отголоски размышлений Кор Фаэрона. Я уже предупреждал, чтобы ты не слишком внимательно и не слишком часто прислушивался к его речам. Горечь сжигает его изнутри.

Лоргар покачал головой:

— Его беспокоит собственная неполноценность, только и всего. Но ты ошибаешься, эти беженцы не имеют к Кор Фаэрону никакого отношения, хотя, я подозреваю, что Завет сильно надеется извлечь выгоду из их популярности. Я приказал привести их сегодня сюда только потому, что хотел с ними встретиться. Ни больше ни меньше.

Это объяснение удовлетворило Магнуса. В комнате установилась тишина. Как часто бывает между братьями, это было спокойное молчание, не менее важное, чем слова, которыми они обменивались.

Осталось решить лишь одну неприятную проблему.

— Как такое могло произойти? — после долгой паузы спросил Магнус. — Мне известно о религиозных войнах Колхиды. Помню тот день, когда прибыл сюда вместе с отцом и ты предложил ему мир, преисполненный благоговения. Но падение было таким стремительным и глубоким… Как могло дойти до этого?

Лоргар не встретил на взгляд брата. Он продолжал смотреть на раскинувшийся внизу город.

— Весь этот мир горел в пламени крестового похода, начатого мной два столетия назад. Я грезил пришествием бога. Меня терзали галлюцинации, видения, кошмары и обмороки. Ночь за ночью, без всякого перерыва. Порой я просыпался на рассвете и видел, что из ушей и глаз течет кровь, а в мозгу пылал облик отца. Конечно, я был слишком молод и наивен, чтобы понять, кто я. Откуда мне было знать, что за сила бурлит во мне и рвется наружу? Я не такой, как ты, и не мог с рождения контролировать свое шестое чувство. И я не Русс, чтобы на мой вой отвечали все окрестные волки. Мои силы проявлялись внезапными приступами, то во время празднеств, то в периоды уныния. Лишь в возрасте восьми лет я узнал, что люди могут видеть не только бесконечные кошмары, но и приятные сны. Это открытие потрясло меня до глубины души.

Магнус молчал. Несмотря на их близость и частые беседы, он никогда не слышал от брата подобных откровений.

Лоргар, продолжая, прикрыл глаза.

— Во имя своего отца я вел священную войну, а он спустился с небес, увидел океаны крови и слез, пролитых в его честь, но едва ли обратил на это внимание. Всю свою молодость я корпел над писаниями и религиозными уставами, готовясь к приходу мессии. Я верил, что он придаст смысл человеческой жизни — смысл, который пытаются отыскать тысячи цивилизаций. Но я ошибся.

— Император принес смысл, — сказал Магнус. — Но не тот, на который ты надеялся.

— Он принес столько же вопросов, сколько и ответов. Отец полон тайн. И я ненавижу в нем эту особенность. Это существо, которому невозможно доверять.

Снова повисло молчание.

Спустя некоторое время Лоргар уныло усмехнулся:

— Возможно, он и в самом деле открыл смысл. Но человечество нуждалось не в этом, вот что важно.

— Продолжай, — сказал Магнус. — Закончи свою мысль.

— С тех пор я колесил по его Империуму, воздвигал в его честь монументы и распространял веру, но возразил он только сейчас. Прошло больше столетия, и лишь сейчас мне говорят, что я поступал неправильно?

Магнус по-прежнему хранил молчание, и лишь в его прищуренном глазу сверкало сомнение.

— Магнус. — Переживание, отразившееся на лице брата, вызвало у Лоргара улыбку. — Только истинный бог отрицает свою божественность. Так утверждают бесчисленные религиозные учения. Но он не отрицал своей причастности к сонму богов, когда впервые появился на Колхиде, чтобы забрать меня к звездам. Ты ведь был там. Он смотрел, как в его честь неделя за неделей проводятся празднества, и ни разу не упрекнул меня за то, что его прославляют как бога. Он наблюдал, как я участвую в Крестовом Походе, и ни словом не выразил своего неодобрения. И только в Монархии обрушил на меня свою ярость, когда решил разрушить мою веру, хотя прошло уже больше века.

— Вера — неприятное слово, — сказал Магнус, рассеянно поглаживая пальцами переплет огромной книги, всегда пристегнутой цепью к его поясу.

— Почему мы были рождены, чтобы стать воинами?! — неожиданно воскликнул Лоргар.

— Наконец-то, — рассмеялся Магнус. — Наконец-то мы добрались до причины, по которой ты вызвал меня на Колхиду. Почему мы стали воинами? Хороший вопрос, и ответ очевиден. Мы стали воинами, потому что Императору, возлюбленному всеми, для покорения Галактики потребовались именно воины.

— Безусловно. Но это величайшая эпоха в истории человечества, а вместо философов и провидцев… впереди идут воины. Магнус, в этом есть нечто отвратительное. Нечто… скверное. Это неправильно.

Магнус пожал плечами, отчего его кольчуга негромко зашуршала.

— Наш отец и есть провидец. И ему нужны генералы.

Лоргар скрипнул зубами.

— Ради Трона, меня тошнит от этих слов. Я не воин. И не имею ни малейшего желания им быть. Я не разрушитель, Магнус. Не такой, как другие. Почему, как ты думаешь, я так много времени тратил на то, чтобы привести к Согласию другие планеты и создать идеальные миры? Мое призвание в созидании. Что же касается разрушения, то я…

— Не солдат?

— Не солдат, — устало кивнул Лоргар. — Есть более достойные занятия, чем колоссальные кровопролития.

— Если ты не солдат, ты не имеешь права стоять во главе легиона, — заявил Магнус. — Астартес — это оружие, брат. Не ремесленники и не строители. Это пламя, пожирающее города, а не руки, которые их возводят.

— Э-э, так мы перешли к лицемерию? — Лоргар вымученно улыбнулся. — Твои Тысяча Сынов создали прекрасную Тизку, не говоря уж о просвещении Просперо.