В этом финале я все еще помню гол, который забиваю в ворота Арконады. Прекрасный и элегантный. Избранного три раза подряд лучшим вратарем испанской лиги, голкипера «Реал Сосьедад» ждет кошмарный вечер. 57-я минута игры. Обе команды играют на равных. Встреча напряженная, прерывистая, невыносимая. Фол на центральном нападающем Бернаре Лакомбе. Штрафной удар. Мяч идеально расположен в 20 метрах от ворот, чуть-чуть с левой стороны. Отлично, мне даже не нужно двигать его на этот раз. Я бью и вижу, что он плохо летит. Недовольная гримаса. Мяч еле взлетает, медленно крутится слева от стенки. Я говорю себе, что поймать этот мяч будет сущей формальностью для лучшего вратаря Евро ― к тому же к удару он готов. Конечно, мяч перехватил Арконада. Но капризный шарик продолжает катиться под ним. Грубейшая ошибка. «Фигня», ― как бы отшутился Фабьен Бартез. Мяч заканчивает путь в сетке ворот! Как и 50 000 зрителей и игроки, я не могу поверить своим глазам. Это один из самых важных голов в моей карьере, но также и самый уродливый. Мне жаль вратаря «красных», которым я так восхищаюсь и чья фамилия будет записана в футбольном словаре для обозначения непонятной ошибки. Второй гол забил Брюно Беллон, мяч летел как по маслу ― такой гол, который и я хотел бы забить, о чем я сам признался ему после матча.

Футбол жесток. Но это ничто по сравнению с тем, что я переживаю в конце сентября 2015 года, когда у меня сложилось впечатление, что я играю в полном одиночестве против всего мира. Даже Марадона издевается надо мной, сделав футболку с моим изображением, где по-английски написано «Вор». Несомненно, это его способ «отомстить» за то, что я заставил его надеть футболку с «No Drug» на мой юбилей.

Как известно, невинные всегда плохо защищаются. И я признаю, что мое начало матча не было успешным. Мои навыки общения с прессой слегка запылились, поэтому спустя несколько дней я нанимаю специалиста по кризисным коммуникациям, Жан-Кристофа Алькье, одного из лучших в Париже.

Это чистая правда, с самого начала так называемого «Дела двух миллионов» у меня не было желания оправдываться. Один из моих родственников наехал на меня:

– Мишель, дело не в том, что ты получил 2 миллиона за четыре года работы, которая доставляла хлопоты. 2 миллиона сегодня ― это месячная зарплата лучших игроков мира. Проблема в том, что людям будет тяжело понять, почему ты просишь эти деньги девять лет спустя.

Надо признать, что он прав, хотя я и не рад это слышать. Но я не хочу давать объяснения, приводящие только к ненужной путанице, когда большинство средств массовой информации уже успели сделать свое дело. Я также не могу сказать людям, что они должны мне деньги. Я всегда веду себя скромно, когда дело касается денег.

Сегодня та ситуация кажется мне кристально ясной. Как я уже писал в начале книги, в 1998 году, став советником Блаттера, я просил его о зарплате в 1 миллион швейцарских франков в год. Оказалось, что он не может выплатить мне эту сумму в полном объеме, потому что она превышает зарплату генерального секретаря. Почему я не взял эти остатки при уходе с поста в 2002 году? Да потому что в то время ФИФА была занята финансовыми проблемами, возникшими в результате банкротства в 2001 году крупнейшей спортивной маркетинговой компании ISL (International Sport and Leisure)[74]. Хуже того, Чемпионат мира 2002 года в Корее и Японии должен был стать самым дорогим в истории. Так что мне пришлось набраться терпения, чтобы получить в полном объеме сумму, оговоренную во время устного соглашения с Зеппом Блаттером в 1998 году. И то, что я мог подождать, ― настоящая привилегия.

В 2010 году ФИФА снова встала на ноги. В конце января я узнаю, что бывший служащий, которого только что уволили, получил хороший чек на сумму 3,5 миллиона швейцарских франков. Так я понял, что у них теперь есть средства расплатиться со мной. 18 марта 2010 года, в четверг (важно запомнить дату), я еду в Цюрих для участия в заседании Исполкома, посвященного подготовке к Чемпионату мира 2010 года в ЮАР и обсуждению финансового отчета за 2009 год.

Я встречаюсь с Маркусом Каттнером[75], финансовым директором ФИФА, и говорю ему, что они должны мне деньги. Со своим еле заметным пробором сбоку он похож на причастника. Он мне кивает. Для меня это знак, что мое сообщение получено. Я жду, когда они свяжутся со мной, чтобы окончательно уладить дело.

Но я не думаю об этом каждый день за бритьем и другими бытовыми делами. Я поглощен проблемами, которые нужно решать внутри УЕФА ― организацией Евро-2012 в Польше и в Украине, ― что доставляет мне много хлопот. Проходит четыре месяца. До сих пор ничего. 9 июля 2010 года перед отъездом в отпуск обращаюсь к Каттнеру второй раз по поводу оплаты. Он говорит мне, что для того, чтобы перечислить 2 миллиона, я должен отправить ему счет, и он обсудит условия начисления денег, налоги и социальные выплаты с моим финансовым консультантом. Я говорю ему, что позабочусь об этом, когда вернусь.

Погрузившись в суету будней, помимо традиционных приготовлений к европейским Кубкам, я отправляюсь в командировку. Еду в Армению, чтобы открыть стадион в Ереване, затем в Латвию на конференцию, посвященную футболу в странах Балтии, затем в Страсбург и уже после лечу в Польшу. Короче, ни секунды на передышку. В октябре 2010 года я разбираюсь с инцидентом на матче Италия ― Сербия в Генуе, который спровоцировал остановку игры. Рядовая квалификационная встреча на Евро-2012 стала сценой невиданного насилия. Сербские хулиганы сожгли косовский флаг и разгоняли итальянских сторонников дымом.

Когда ты президент УЕФА, подобные проблемы ― твоя зона ответственности, и твой долг ― быть на передовой, чтобы разрешать их. В то время я также должен найти со своей командой дисциплинарного отдела более эффективные средства для борьбы с договорными матчами, которые, вместе с взлетом сайтов онлайн-ставок, отравляют прекрасную игру. В любом случае у меня нет ни минуты на себя. Счет, который я должен направить Маркусу Каттнеру, естественно, отодвигается на второй план.

В первых числах января 2011 года, чтобы хорошо начать год и убедиться, что история с платежом не затянется еще на 10 лет, я, пользуясь затишьем, прошу у Жана-Поля Турриана, бывшего топ-менеджера банка UBS и УЕФА, связаться с ФИФА и потребовать подготовить счет, причем чтобы все было сделано по правилам и абсолютно прозрачно. Счет от 17 января 2011 года отправляется в тот же день Каттнеру, затем его подтверждает и Зепп Блаттер. Затем он отправляется в отдел финансов, чтобы под него выделили средства. Мы знавали и менее прозрачные схемы.