Опустошение, причиненное этим землетрясением на острове, было ужасно. С лишком одиннадцать тысяч человек лишились жизни. Порт-Рояль был почти совершенно засыпан, большая часть крепости разрушена до основания, стены ее сброшены в море. Из находившихся в гавани кораблей и судов многие потонули, другие сорваны с якорей и разбиты в щепы, ни одно не осталось без значительных повреждений. Французский город, находившийся в двух милях от берега, был засыпан. Целые горы низверглись в долины и выровняли их, другие треснули и образовали неизмеримые пропасти. Все сообщения жителей были прекращены, несколько ущелий, через которые проходили дороги, завалены землей. Только с величайшей опасностью и усилиями можно было переходить с места на место.

Флибустьеры лишились при этом случае почти всего своего оружия, тридцать пять человек погибли, но находившиеся в лодках имели счастье спастись в море. Не только они, но и остававшиеся на берегу после разных опасностей и приключений выбрались благополучно из Ямайки.

Около исхода XVII столетия флибустьеры подверглись совершенному преобразованию и, как мы уже говорили выше, удержали только прежнее имя. Независимость их исчезла совершенно и вместе с ней то мнение народов о братстве их, которое делало их столь страшными. Все особенности исчезли. Многие совершили преступления и неистовства, которые заставляли их искать другого убежища, другие рассеялись, и любовь к родине до того остыла в них, что целые толпы французских «береговых братьев» переселялись на остров Ямайку и сражались против своих одноземцев. Даже самое название флибустьеров приняло другое значение: его давали беспорядочным толпам вооруженных искателей приключений всех наций, действовавшим по поручению разных воевавших между собой держав. Теперь не только на Сан-Доминго, Ямайке и Тортуге находились так называемые флибустьеры, но и на Мартинике и других островах: точно так, как испанцы, изгнав из Сан-Доминго буканьеров, поселили на нем испанцев, дав им то же название и надеясь заменить ими изгнанных, хотя вовсе не могли придать им тех же качеств и характеристических черт, напротив, новое общество охотников послужило только к тому, что сделало явственнее контраст. Испанские буканьеры в конце XVII столетия столь же мало походили при своей лености, совершенном недостатке в любви к вольности и по трусости на коренных, самостоятельных, деятельных, смелых французских буканьеров, как мартиникские флибустьеры на флибустьеров Сан-Доминго. Поэтому то название их мало-помалу получило совершенно другой смысл.

Политическое состояние Европы мало-помалу изменилось совершенно. Хотя мир и не совсем еще установился после Нимвегенского трактата, однако дворы приняли другие системы, другие правила. Защита, которую находили флибустьеры на многих вестиндских островах и в которой уже прежде отказала им Англия, была теперь отнята у них и со стороны Франции, а с нею кончились смелые предприятия и подвиги настоящих флибустьеров в Вест-Индии. Но нелегко было укротить дух независимости, жадность к добыче и страсть к отчаянным предприятиям, особенно в английских моряках, которые, по окончании войны в Европе, не находили более врагов на море, с которыми могли бы померяться силами. Исчезли все предлоги, употреблявшиеся дотоле англичанами и французами, будто причиняют вред неприязненным народам по повелению своих правительств, и потому они сделались в полном смысле слова пиратами, или, правильнее, разбойниками. Не находя более безопасности в вестиндских водах, они избрали поприщем своих хищений Южный океан.

Море это, где появлялись очень редко испанские военные корабли и где вовсе не было военных кораблей других наций, где притом не знали флибустьеров, и перуанские и мексиканские прибрежные моряки привыкли разъезжать без всяких опасений, всегда представлялось пиратам чрезвычайно привлекательным. И в самом деле, множество больших испанско-американских приморских городов от Чили до Калифорнии обещали богатую и легкую добычу. Значительнейшими из них, начиная с юга, были: Арика, Санья, Наска, Писка, Пахакама, или Циудад-де-лос-Рейес, и гавань его Каллао, где находились королевские военные корабли, принадлежавшие к перуанскому флоту, далее города Трухильо, Паита, Квеаквилья, Ла-Барбакоа, Панама, Реалегво, Текоантепекуа, Акапулько и другие важные приморские поселения. Все эти города и преувеличенные понятия о еще более значительных и богатых городах во внутренности земли, как то Лиме, Мехико и прочие, соединенные с мечтой о золотых и серебряных рудниках, делали флибустьерам Южный океан интереснейшей частью всего земного шара. Правда, они видели его при экспедициях своих в Панаму, но не поездили по нему, как следовало по их понятиям. В исходе 1684 года многие отдельные, рассеянные по разным островам толпы флибустьеров, англичан и французов, не сговорясь между собой, но как бы руководимые инстинктом, в одно и то же время решились предпринять поход к берегам Южного океана.

Это намерение приняли вдруг с лишком две тысячи человек, но, как обыкновенно, без всякого предварительного согласия и условия, потому что один случай сводил всегда большие или меньшие отряды их.

С Ямайки поплыли на разных судах восемьсот англичан с намерением пробраться через Магелланов пролив в Южный океан. Другой отряд, состоявший из ста двадцати англичан, на лодках поехал в залив Ураба, потом пошел пешком к реке Чика и по ней поплыл вниз до впадения ее в Южный океан у местечка Бока-дель-Чика. Недолго спустя по той же дороге последовали за ними четыреста тридцать французов под предводительством Гронье, л’Экюйе и Ле-Пикара, а за ними следовало еще несколько отрядов обеих наций на кораблях и на мелких судах. Большая часть, составляя слишком незначительные отряды и плывя на весьма малых судах, должна была держаться близко к земле и поминутно выходить на берег для добывания пищи, они почти всегда падали жертвой индейцев и погибали, недостигнув цели своей. Другие двести французов сели на суда в Кап-Франсе под начальством капитана Лесажа чтобы, подобно англичанам, также пробраться в Южный океан через Магелланов пролив.

Между тем англичане составляли большинство и несколько времени были господствующей нацией, с ними соединилось много французов и голландцев. Таким образом, составились отряды пиратов, которые считались превосходившими все прежние. Образованному французскому дворянину Равено де-Люссану, деятельному соучастнику пиратов в их разбоях и судьбе, обязаны мы сведениями о действиях флибустьеров в Южном океане, впоследствии они были подтверждены и другими соучастниками-очевидцами – французами и англичанами.

В марте 1685 года, вследствие вышеописанного плана, флотилия флибустьеров, состоявшая из десяти кораблей с 1100 человеками экипажа, явилась в Южном океане. Флотилию составляли два фрегата, один тридцатишести-, другой шестнадцатипушечный, пять меньших военных судов без пушек и три барказа. Девятью из них командовали англичане и только одним француз, все они были отняты у испанцев. К ним присоединилось еще несколько других отрядов флибустьеров и между ними отряд капитана Гронье, который совершил удачно долгий и опасный путь на пирогах и лодках. Всей флотилией командовал англичанин Дэвид.

Недалеко от перуанских берегов флибустьеры взяли испанский корабль и узнали от пленных, что перуанский вице-король приказал всем купеческим кораблям не выходить в море, обещая им, что в скором времени прибудет военная эскадра, которая изгонит пиратов из Южного океана. Между тем флибустьеры прибыли уже к Панаме, где надежда на помощь была очень слаба, а, напротив, царствовал величайший ужас при вести о вторичном появлении неумолимых врагов. Пираты крейсеровали на небольшом расстоянии от города, потому что по причине мелководья не могли приблизиться к нему. Вскоре, однако, они бросили якорь у острова Тарога, ожидая появления испанского флота, без уничтожения которого не могли иметь успеха.