Но утром пришлось спешить на дальнюю ферму – там прошла гроза со шквальным ветром и с крыши сорвало половину старого шифера.

– Я давно говорил, что крышу менять пора, – бубнил бригадир, с укором глядя на нерасторопное начальство. – Я предупреждал!

Александр несколько раз этим летом был на этой ферме, но никто ему ничего подобного не говорил. Хотя он и сам видел все недочеты.

– Денег не было. Сам знаешь, молочный заводик ставили. И сейчас денег нет. Эх, как не вовремя ремонт понадобился! – раздосадованный Иван Александрович сердито потер затылок. – Но делать нечего. Придется кредит брать. Александр, займись этим ты.

Тот хотел сказать, что он агроном, а не юрист и не экономист, но, помня о своей тайной женитьбе, промолчал. Ни к чему в такое сложное время сердить строгого родителя. Вот будет удобный случай, и он обо всем расскажет.

Но за лето такого случая так и не представилось.

В августе свадьбу сыграли Павел с Жанной. На регистрации Александр был, а вот на свадебный банкет не пошел. Наталья ходила, но с ней он виделся редко, отговаривался работой. А сам втихаря все так же ходил под окна к Берсеневым. Павел несколько раз пытался с ним поговорить, но тот отмахивался.

– Что ты понимаешь? Живешь с любимой женой, вот и живи!

Разговора не получалось, и Павел уходил в дом, не зная, чем можно помочь другу в такой ситуации.

Родителям о своей женитьбе Александр так и не сказал. Они ничего и не подозревали, пока к ним в дом не пришла Клавдия Петровна. В доме как раз были и дед, пришедший проведать родных, и отец.

– А вы знаете, что новая училка-то беременная? – злорадно спросила она, покосившись на Александра.

Он понял, что она все знает, и внутренне сжался. Эх, надо было родителям все рассказать! Тогда не было бы этого паскудства.

Мать тут же навострила уши.

– Да ты что? А кто отец-то ребенка?

Александр не стал дожидаться разоблачения.

– Я.

Родители и дед уставились на него в немом изумлении. Клавдия Петровна довольно захихикала.

– Тогда тебе нужно срочно жениться! – приказал дед. – И как можно скорее! Чтобы разные кумушки не хихикали! – и он свирепо посмотрел на вредную бабенку.

Та открыла было рот, чтобы донести до них сногсшибательную весть, но и тут Александр ее опередил.

– Уже.

– Как уже? – спросила полумертвая от неожиданности Анфиса Николаевна.

– Мы зарегистрировались сразу, как узнали о малыше.

– Уже лучше, – одобрил дед. – А как насчет свадьбы? У нас свадьбы играть положено.

– И сыграю. Вот страду закончу, на казанскую и справим.

Матери очень хотелось возразить, запротестовать. Как, ее замечательный сын и эта разведенная бабенка с ребенком!

– Да, так и бывает, когда в селе появляются распутные девки! – с удовлетворением заявила Клавдия Петровна. – Детей учить не умеет, а парней соблазнять куда как хороша!

– А ну, цыц! – неожиданно рявкнул дед. – Ты не забывай, о ком говоришь! О жене главного агронома и моего внука! Учти, еще раз я от тебя такое услышу, я тебя своей палкой прилюдно поколочу! Не посмотрю, что ты какая-то там заслуженная! А теперь иди-ка ты отсель! Нам среди своих потолковать надо!

– А я тебе, между прочим, не чужая, а твоя двоюродная сестра!

– У меня таких сестер, как ты, полсела. И ты гаже всех. Иди, я тебе сказал!

Клавдия Петровна гордо повернулась к Анфисе Николаевне.

– Ты же здесь хозяйка, а не этот старый перечник. Мне что, уходить?

– Идите, Клавдия Петровна, идите, – вступил в разговор Иван Александрович. – Не морочьте нам головы. Это у вас хорошо получается. Особенно тем, у кого своих мозгов маловато.

Анфиса Николаевна вспыхнула, приняв эти слова на свой счет. Клавдия Петровна задрала нос и вышла, что-то недовольно бурча себе под нос.

– Ну вот, теперь пойдет писать губерния! – дед сердито погрозил кулаком ей вслед. – Что за удовольствие людям жизнь портить!

– Как же так, сыночек? – жалобно воззвала к сыну Анфиса Николаевна. – Как это случилось? Ты же Снежану любишь!

– А какая тебе разница, Снежана, Наталья? Ты же их всех не выносишь!

– Уж лучше дочь директора школы, чем невесть кто!

– Поменьше снобизма, моя дорогая! – остановил жену Иван Александрович. – Это мы для нее невесть кто. Не забывай, ты из маленького села, а она из большого города.

Анфиса Николаевна вскинулась, готовясь произнести обличительную речь.

– Свадьбу не поздно играть-то в ноябре будет? – хитро прищурился дед, не давая невестке слово сказать.

Александр равнодушно пожал плечами.

– А кому какое дело, поздно, не поздно? По сути, мы давно женаты.

От этих слов Анфиса Николаевна схватилась за сердце и отправилась на кухню накапать себе корвалола.

– Ишь, переживает! – мотнул ей головой вслед дед. – Но это она зря. Мне Наталья нравится. Нормальная девка. И Сашке по всем статьям подходит.

Иван Александрович промолчал, и у Александра потяжелело на сердце.

– Давайте-ка поговорим о свадьбе. Звать кого будем? – дед перешел к практической стороне дела.

– Напишем объявление на школе и конторе. Кто захочет, тот и придет.

– Все село, значит. Ладно. Это не страшно. Подготовку поручим Фисе, она это любит. Если трудно будет, пускай баб на помощь кликнет. Думаю, с деньгами проблемы нет? – дед с подвохом посмотрел на внука.

– С деньгами проблемы нет! – ответил за сына Иван Александрович. – Он джип хотел себе купить после уборки, вот пусть и покупает. Он на него несколько лет уж копит. Не все ему на моем Ниссане раскатывать. А на свадьбу и без него хватит. Мы с матерью на нее столько лет копили.

Александр с благодарностью посмотрел на отца.

В комнату вернулась бледная мать. Ей сообщили о решении мужчин. Она горестно всхлипнула, заслужив за это сердитый окрик от свекра.

– В общем, мы все решили, а теперь ты, Сашка, иди к невесте и о нашем решении доложи! Думаю, возражений не будет. – Распорядился дед и встал, собираясь домой.

Александр вышел вместе с ним.

– Спасибо за поддержку, дед. Не знаю, как бы я без тебя выдержал.

– Да уж, истерику твоя мать закатила бы знатную. Она в этом деле большая мастерица. Последним бы поганцем себя чувствовал. Она так надеялась тебе благородную жену раздобыть, из богатеньких, а тут такой облом! – дед засмеялся глуховатым баском. – Ладно, иди к Наталье, обрадуй. А то она себя небось чувствует не мужней женой, а распоследней шлюхой.