– Клэр, – на полном серьезе обращается ко мне Дженни, – ну ты и голова!

– Я знаю, а что?

Я должна зажечь огонь и наделать Ш’мусов.

– Быстро, кто-нибудь, дайте мне зажигалку, МИГОМ! – ору я.

Дрю спрыгивает со стойки, действуя одной рукой, достает из кармана свой мобильник и начинает тыкать в кнопки, держа свою ошоколаденную руку подальше от тела.

– Ты что, копов вызываешь? От, блин! ДЖЕННИ, БЕГИ! ЛЕГАВЫЕ! – воплю я, бегая кругами вокруг кухонного островка.

Слышу, как где-то в отдалении плачет Дженни. По крайности, я думаю, что плачет Дженни. А может, это и я.

Я плачу? Лицо у меня всамделе какое-то гадкое и мокрое. Типа мокрой рыбы.

– Дайте мне вон ту ры-ы‑ы‑ыбу. Дайте мне вот ту ры-ы‑ы‑ыбу из рыбного филе, о‑о‑о‑ой!

Жаль, из «Макдоналдса» нет доставки. Хочется немного кетчупа.

Дрю попадается мне на дороге, и я врезаюсь в него. Он сует свой мобильник мне в руку и улыбается:

– Рад приветствовать. А теперь ступай на кухню и напеки мне Ш’мусов, подруга!

Прижимаю мобильник к груди и благодарно поднимаю взгляд на его хозяина. Но того наверху больше нет, он внизу. Все ниже, ниже, ниже, типа крошечный карлик. Сощуриваюсь и нагибаюсь, чтобы видеть его получше. А он прыг-скок, прыг-скок, и я точно чую, что он старается меня за коленки укусить. Он похож на покрытого шоколадом жевуна[53]из Страны Оз, и он сердится.

Почему жевуны всю дорогу такие сердитые? Они состоят в клубе «Гильдия лилипутов». Мать ее так! – «Гильдия лилипутов»! Всю дорогу – одни лилипуты. Жевуны – неблагодарные мелкие мерзавчики. Те лилипуты умерли, так что можете радоваться. ПОЧТЕНИЕ К ЛИЛИПУТАМ!

– Это что, мать вашу, тут творится? – вопрошает Картер, появляясь на кухне кондитерской.

– От, фигня, конец забаве! ПРЯЧЬТЕ ПЕЧЕНЬЕ! – орет Дрю, плюхаясь животом на пол, и по-пластунски ползет прочь с быстротой, на какую только способен.

15. Попросту скажи некрофилии «нет»

Когда бригадир сказал, что я могу взять отгул, я аж дыхание затаил, никому ни слова не сказал. Бугор еще фразу не окончил, а уж рабочий рюкзак болтается у меня на плече, а сам я на всех парах несусь по заводу к проходной. У нас двоих недостает: Джим все еще медовый месяц справляет, а Дрю отгул взял, – так что редкостная штука, что людей все равно хватает и можно кого-то отпустить домой. Ни за что не собираюсь дать хоть кому-то шанс передумать. Все мысли только о том, что скоро увижу Клэр.

За неделю куча всяких мыслей прокрутилась в голове, и сейчас хочется просто обнять ее и как-то увериться, что между нами все как надо. С самой свадьбы Лиз и Джима она и вправду говорила странные вещи – о них-то я и думал не переставая.

Неужели она всерьез считает брак глупостью? Может, в ее представление о счастье не вписывается, что надо с кем-то быть вместе до конца жизни? Никак не скажешь, что ее родители подали ей хоть сколько-нибудь хорошие примеры, как отыскать суженого или суженую по гроб жизни и жить с ним или с ней в вечной любви. Они супругов поменяли больше, чем Дрю – подштанников. Только я ведь вижу, как у нее не раз глаза оказывались на мокром месте, когда она по телевизору смотрела про какую-нибудь свадьбу или про то, как предложение делают, думая, что я не вижу, так что, по-моему, полностью такую возможность она не отвергает.

Черт, может, отвергает она как раз меня? Может, она не хочет выходить замуж как раз за меня? От такой мысли у меня живот сводит. Все в ней наполняет меня таким счастьем, какого я в жизни не испытывал. У меня сто лет не возникало желания стать в одночасье отцом, зато теперь я знаю: без этого мне уже жизни нет. С самой этой свадьбы в прошлые выходные я только о том и думаю, какой вид был у Клэр, когда она стояла посреди танцпола, держа в руках только что пойманный букет цветов.

У нее сияли глаза, а улыбка на ее лице освещала весь зал. От этого мне стало жаль, что мы не на нашей свадьбе присутствуем, что это торжество не нашей любви. Я даже в карман полез, чтоб вынуть кольцо, которое всегда носил с собой, и перепугался, когда не почувствовал под пальцами коробочку. Мне понадобилась минута, чтобы сообразить, что в то утро перед самым выходом я решил оставить его дома. Я навидался достаточно свадеб, где был Дрю, чтобы догадаться: будут и танцульки брейка, и смокинги пойдут по кругу, а потому кольцо терять не хотелось. После же того КАК она среагировала всего лишь на предположение, что Дрю с Дженни способны обручиться на предсвадебном банкете, мне оставалось только радоваться, что я кольцо дома оставил. Стоял там, смотрел во все глаза на нее со свадебным букетом в руках и едва не заставил себя свершить нечто, для Клэр ненавистное: будь кольцо у меня в кармане, я б себя нипочем не сдержал.

Клэр, похоже, по-настоящему радовалась, если не считать последних нескольких дней да ее странных, от фонаря, замечаний по поводу брака. Могло так случиться, что, получив наглядное представление о том, как поженились ее самые близкие друзья, она вдруг решила, что у нее такого никогда не будет? Она в одиночку посреди ночи, пока я на работе, смотрит по телику порно. Такое – либо знак гибели мира, либо я попросту не даю ей всего. Иисусе, может быть, мне нужно поддать жару? Клэр порно в одиночку не смотрела бы, если б ей хватало меня.

Ей меня недостает? ПОЧЕМУ ЕЙ МЕНЯ НЕДОСТАЕТ? Почему она не может испытывать удовольствие со мной, вместо того чтобы исходить желанием по какому-то актеру в телевизоре? Почему, боже, почему? Ведь эти мужики по-любому не похожи на настоящих. В них все фальшивое, в том числе и их накачанные прессы с лошадиными елдаками. И, всерьез, кому нужен такой елдак-дубина? Может, она и смотрит на этих мужиков, желая, чтоб я научился кое-каким их фокусам. Но постойте, дайте и мне шанс. Никто не может быть таким гибким или настолько выносливым. Для того и существует в кино монтаж. Наверное, она не считает это жульничаньем только потому, что сама всего лишь смотрит их по телевизору, только – вот ведь проклятье! – она жульничает со своим РАЗУМОМ.

О, Иисусе мой! Кажется, я совсем обабился.

Приходится надеяться, что, будь Клэр и вправду так несчастна со мной или не удовлетворена моей доблестью в сексе, она высказалась бы. Девчушки же любят все время твердить тебе, что ты делаешь не так, верно? С чегой-то Клэр вести себя по-другому? Я во всем этом – тише воды, ниже травы. У нас все прекрасно, она прекрасна, я люблю ее больше всего на свете и, ТОЧНО ГОВОРЮ, сделаю ей предложение. Ладно, хватит бабской трепотни.

По пути с работы я попробовал позвонить Клэр и узнать, не в кондитерской ли она все еще, но ее телефон сразу переадресовывал на голосовую почту. Проезжая по городу, я увидел, что ее машина все еще припаркована у входа в магазин, а потому развернулся и подкатил к задней двери, что вела на кухню.