Ночь была облачной, но когда я мог думать о чём-нибудь, кроме следующего шага, я благодарил провидение за то, что не было дождя. Потом я заметил, что вокруг нас появились кусты и ветер уже не так безжалостен. Тропа снова стала похожа на расчищенный путь. Но она вся заросла, и я увидел, как Тед взмахивает ножом, расчищая её. Спустя некоторое время — очень долгое, как мне показалось, — мы вышли на поляну, покрытую жёсткой горной травой, и фонарь Теда осветил фасад убежища.

Оно было не таким массивным и хорошо сооружённым, как станция рейнджеров. Дверь висела на одной петле, через порог надуло груду опавшей листвы. Я даже обрадовался этим следам запустения: они означали для нас безопасность.

Спотыкаясь, мы забрались внутрь и почти сразу упали на грязный, усеянный листьями пол. Тед провёл лучом по сторонам, осветив убожество нашего жилья. Вдоль одной стены стояли койки, скорее даже обычные нары. И больше ничего — ни мебели, ни плиты, вообще ничего. Груда высохшей травы и листьев в углу и несколько побелевших обглоданных костей говорили, что после ухода людей здесь было логово какого-то животного. Но кости старые, трава прошлогодняя, а может, позапрошлогодняя, так что даже нового жильца здесь больше нет.

Аннет развязала свой рюкзак, достала одеяла, торопливо расстелила их на койке и, взяв у меня Дагни, положила её отдыхать. Хотелось чего-нибудь горячего, но на это не было никакой надежды. Тот, кто не поместился на нарах, лёг на полу. Я прислонился к двери, расстегнув кобуру станнера. Хоть мы и устали, всё равно нужно дежурить, особенно по эту сторону гор.

Ветер, сопровождавший нас на тропе, теперь стих. Я так устал, что с трудом шевелился, но спать не хотелось. Как будто я миновал точку, за которой надобность во сне отпадает. Слышалось тяжёлое дыхание спящих. Ни стонов, ни криков кошмаров — только тяжёлое дыхание. Однажды я услышал шорох и ухватился за рукоять станнера. Медлительность собственной реакции меня поразила. Но звук не повторился; тот, от кого он исходил, не пытался приблизиться.

Не знаю, далеко ли мы были от Батта. Может, карта подсказала бы, но ночью я не мог в неё заглянуть. И я не представлял, сможем ли мы пешком пересечь дьявольскую лавовую страну. А может, лучше и не возвращаться в Батт, хоть мы и оставили там хоппер и продовольствие в изобилии. Я слишком устал, чтобы думать последовательно, но мысли мои шли одна за другой в уставшем мозгу. Я уже готов был предпринять то, что с самого начала предлагала Аннет, — разведывательную экспедицию в населённую местность. Пешее путешествие будет долгим и трудным, не все из нас его вынесут. Поэтому нужно найти базу, с которой можно действовать. Но кроме Батта, я такой базы не видел.

— Вир…

Я узнал шёпот Теда.

— Я сменю тебя…

Больше всего мне хотелось передать хотя бы эту часть ответственности, но я знал, что не усну.

— Не могу спать, — сказал я, когда Тед подполз ближе, — я подежурю ещё.

— Вир… — он не принял моё невысказанное предложение вернуться к одеялам, — куда мы пойдем дальше?

— В Батт, если сможем.

— Ты думаешь, мы не сможем пройти по лавовым полям?

Видно, он думал о том же.

— Да… и крепость может быть занята.

В нескольких словах я впервые рассказал ему о встрече Лугарда с беженцами.

— По-твоему, они охотятся за сокровищами, за тем, что мы нашли в ледяной пещере?

— Да, это может привлекать их.

— Что же нам делать?

— Что сможем. Утром посмотрим карту, поищем удобный подход к Батту. Если такой подход есть, а Батт не занят, остановимся там. В нём имеются средства защиты.

— Лугард знал эти средства, а мы — нет.

— Придётся учиться; если потребуется, методом проб и ошибок, — возразил я.

Разговор с Тедом, как ни странно, успокоил меня; и тут же навалилась сонливость, глаза буквально слипались.

— Принимай дежурство, Тед, — с трудом проговорил я.

Помню, как добрался до груды одеял, оставленных Тедом, и больше ничего. Проснулся я оттого, что солнце светило прямо в лицо. Тело нежилось в тепле. Я слышал, как рядом шепчутся, шевелятся. Сев и протерев глаза, я обнаружил в убежище нечто похожее на порядок.

Листва, высохшая трава старого логова, большая часть грязи и песка выметены. Койки аккуратно застелены одеялами, кроме той, на которой лежал я. На моём месте у двери сидела Аннет. Рядом с ней лежал станнер; она перебирала ягоды, складывая их на широкий лист. Прита была занята тем же. Дагни сидела между ними и время от времени брала ягоду и клала в рот. Остальных не было видно. Прита подняла голову, увидела меня и улыбнулась.

— Аннет, Вир проснулся.

— Пора уж! Давно я не видела, чтобы так крепко спали!

Если бы не тон, её слова можно было бы принять за осуждение. Но она улыбалась. Встав, она добавила:

— Иди умойся. Снаружи есть ключ. Потом поешь — тебе это нужно не меньше сна.

— После твоего напоминания — да!

Я вдруг почувствовал страшный голод, но, мигая, продолжал сидеть. Атмосфера как-то изменилась. Аннет — как будто в одном из наших прошлых походов, уверенная, что вскоре мы наверняка вернёмся домой. Может, это потому, что мы вблизи знакомых мест? Неужели она думает, что всё будет по-прежнему, когда (и если) мы вернемся в Кинвет? Во всяком случае, я не собирался нарушать очарование; я был слишком благодарен за то, что слегка отпустило напряжение, давившее на всех с того момента, как нас замуровало в пещерах.

Маленький ключ выбил в камне бассейн, и я хорошо попользовался им. Возможность умыться ещё больше улучшила мое настроение. Поляна, на которой располагалось убежище, вся заросла кустами, большей частью ягодными. Вот откуда у Аннет ягоды.

Я всё ещё стоял на коленях у воды, когда появился Тед. Увидев меня, он быстро подошёл и доложил:

— Я просмотрел утром карту. Между нами и Ваттом лавовое плато. — Он нахмурился. — Я поднялся на высоту, чтобы осмотреться. И что-то увидел… Я не говорил никому. Хотел, чтобы сначала узнал ты.

— Хорошо. — Я вытер руки пучком длинной травы. — Где?

— Вир, ты готов? Завтрак! — позвала Аннет.

Тед продолжал хмуриться.

— При них лучше не говорить? — я кивнул в сторону девочек.

Он подтвердил.

— Гита видела, но она будет молчать. Это… это не уйдёт. Можно сначала поесть, чтобы они не беспокоились.

— Вир, — в свою очередь из кустов вышла Гита, — там…

Тед сделал выразительный знак; на мгновение Гита возмутилась, потом поняла.

Итак, я не мог наслаждаться завтраком, просто проглотил рацион и похвалил добавку из ягод. Тед и Гита скрывали своё нетерпение лучше, чем можно было ожидать. Наконец я смог заявить, что должен осмотреться, и ушёл. Аннет впервые не стала спрашивать, куда мы идём; я поторопился уйти, прежде чем она спросит.