– То есть предыдущее мне не по возрасту, хочешь сказать? – пытаясь застегнуть «молнию», с сарказмом поинтересовалась Теннисон.

– Подожди. – Мелани жестом предложила ей повернуться и, убрав в сторону волосы, потянула за язычок. Потом отступила на шаг и прищурилась. – Под мышками широковато. Надо будет немного ушить вот здесь… и здесь.

Она собрала ткань пальцами, показывая, где подогнать, и Теннисон пронзила такая ностальгия, что чуть ноги не подкосились. Как часто они обе торчали вот так вместе в кабинках, болтая о мальчишках и примеряя вещи, которые все равно не смогли бы купить или не решились бы надеть! Сотни раз Теннисон помогала Мелани застегнуть платье, видела ее и полуголой, или вообще в чем мать родила, знала, что той не идут баска или много оборок… Настолько знакомая ситуация не могла не напомнить о том времени, когда они были всего лишь глупыми девчонками, души не чаявшими друг в друге и выбиравшими вместе наряды для какого-нибудь события. Если бы только чуть позже, в колледже, Теннисон не повела себя как вспыльчивая ревнивая стерва! Если бы просто приняла то, что Мелани и Кит теперь вместе! Этой проклятой отчужденности между бывшими подругами сейчас могло бы и не быть…

Однако та Теннисон не представляла, что волны от брошенного тогда камня будут преследовать ее по сей день. И уж конечно, не могла знать, что ее сын поступит в университет, где учился ее отец, сядет там за одну парту с хорошенькой брюнеткой и влюбится, а та окажется дочкой Мелани и Кита…

Что ж, такова жизнь. Приходится пожинать плоды своих решений – как верных, так и ошибочных. И пытаться обрести хоть какой-то покой… Однако Теннисон не была уверена, что когда-нибудь ей это удастся – после того, что она устроила на свадьбе бывшего парня и бывшей лучшей подруги. Мечтать не вредно, как любила говорить мама…

Ладно, хватит сожалений об утраченном. Все равно от них никуда не деться. Они всегда здесь – в чуть заметных морщинках, от которых никак не удается избавиться, в воспоминаниях, которые не оставляют, в чеках, которые Теннисон подписывает каждый месяц…

– Так что скажешь? Я собиралась надеть на вечеринку с подарками другое, с открытыми плечами и расширяющееся книзу, в стиле пятидесятых, но это мне нравится больше.

– Мне тоже. Не ожидала, что этот цвет тебе подойдет, однако оказалось очень даже хорошо. И не смотрится как наряд для девочки-подростка, – ответила Мелани.

– Ну спасибо.

– Знаешь, Теннисон, ты вообще выглядишь лучше, когда ради этого не лезешь из кожи вон.

– А ты – когда не пытаешься прятать свое тело. – Теннисон еще раз взглянула на бывшую подругу в зеркале. – Бери это. Тебе идет.

Та просияла.

– Ты правда так думаешь? Я как раз собиралась прокатиться с Китом кое-куда, и новое платье было бы кстати.

– А когда вы едете?

– В конце следующей недели. Как раз перед вечеринкой. У Кита конференция в Дестине, и я тоже туда отправлюсь на пару дней, – ответила Мелани, разглядывая свое отражение. – Тебе ведь не нужна моя помощь?

Она спрашивала искренне, как прежде. Если возникала какая-нибудь надобность – от уборки в комнате и упаковки подарков до услуги «трезвый водитель», – Мелани всегда готова была прийти на выручку. Однако тут же вслед за этими словами, видимо, вспомнив, что они больше не подруги, а вовсе даже наоборот, она нахмурилась, покачала головой и шагнула назад.

– Я плачу Марку Мэллоу достаточно, чтобы он взял все заботы на себя. Но спасибо, что спросила. Мне очень хочется, чтобы Эмма и Эндрю получили все причитающиеся им подарки и пожелания. Ведь они наши дети…

На секунду их глаза встретились в зеркале. Мелани как будто хотела что-то сказать. Для Теннисон было самое время попросить прощения. Признать, что ей не следовало так поступать тогда. Она открыла рот… Однако во взгляде бывшей подруги что-то промелькнуло, и он снова стал суровым. Момент был упущен.

Мелани отвернулась.

– Будут и другие вечеринки с подарками. Мои подруги по книжному клубу и несколько мам из родительского комитета тоже что-то готовят.

– Да, знаю. Марк сказал, что одна из подруг Эммы звонила по поводу девичника, и у него уже есть для этого отличная идея. – Теннисон коснулась язычка «молнии» сзади. – Не поможешь?

Мелани молча протянула руку, расстегнула платье и тут же скрылась в своей кабинке, кажется, жалея о допущенной оплошности и стремясь вернуться к выбранной прежде оборонной тактике.

Вот чем они стали теперь – две бывшие подруги, которым уже не найти дороги назад, к тому, что между ними было. И все из-за мужчины. И из-за самолюбия. Из-за того, что одна из них разрушила их дружбу словами, которые никогда не должны были быть произнесены.

Теннисон не могла этого изменить. Как бы сильно ей ни хотелось.

Мелани сидела в машине у дома матери, посматривая на часы в телефоне и барабаня пальцами по рулю. Садовник вырывал неопрятно выглядевший львиный зев – это нужно было сделать еще несколько недель назад, – и высаживал взамен ярко-красные бегонии. Июньское солнце начинало активно припекать, напоминая, что перед поездкой к морю через несколько дней надо купить крем от загара. Не хватало еще появиться на празднестве красной как омар.

Бикини своего размера на распродаже найти не удалось. Пришлось платить полную цену за дурацкий закрытый купальник, чтобы было в чем ходить на пляж. Мелани, правда, не чувствовала особой вины – предыдущий она покупала целых пять лет назад, и он уже потерял товарный вид. Счет по кредитке в этом месяце выйдет просто астрономический из-за платья от Каролины Эрреры, привезенного из Далласа, но, черт побери, надо же и на себя иногда тратиться! Разве она не заслужила? Да и какой прок копить деньги, если все, что они с Китом сохранят, потом бездумно растратят дети?

Где же Хиллари? Мелани посигналила. В два часа их ждал Марк Мэллоу; он и так втиснул дегустацию тортов между парой других встреч и ясно дал понять, что предпочел бы обойтись без задержек.

Наконец дверь открылась, и на пороге появилась сестра – в длинном свободном платье, с завитыми волосами. Ее невероятная худоба всякий раз заставляла Мелани вздрагивать. Хиллари была без сумочки и направилась сразу к водительскому месту. Уже зная, что будет дальше, Мелани опустила стекло.

– Привет! Что-то случилось?

Хиллари огляделась так, будто нечаянно вышла из дома голой, а кусты вокруг кишели папарацци.

– Слушай, тебе, наверное, лучше поехать одной. У меня сегодня какое-то не очень праздничное настроение, боюсь все испортить.

У Мелани все внутри так и упало. Сестра не едет.

– Я не понимаю… Ты ведь хотела побыть со мной и Эммой! Все из-за того, что это дегустация торта?

– Нет, нет…

Хиллари махнула тощей, как лапка паука, рукой. В свете полуденного солнца вид у сестры был совсем изможденный. Прежде роскошные волосы истончились, кости так сильно торчали, что представить больно, как она на них лежит, а некогда ярко-голубые глаза подернулись тусклой пленкой. От Хиллари осталась буквально бледная тень ее прежней. У Мелани сжалось сердце.