Облачившись в такую же как у всех робу и тем слившись с толпой, я сновал по подъездам, по этажам, изображая строгого, знающего за что платит, заказчика: мазал по пальцам краску, ковырял ногтем свежеотштукатуренные стены, утверждал колеры, ругался, что не вывесили предупреждающих — осторожно окрашено! — табличек, принимал претензии (почему в нашем подъезде работают только два маляра, а в соседнем восемь?) и благодарности (ну, наконец-то, уважили, спасибо!) жильцов.

Пришлось пообщаться и с представителем ЖЭКа.

— Кто послал, кто послал? Петров! — не без грубости отвечал я ополоумевшему от увиденного инженеру. — Меня послали — я делаю! Чего еще надо? Или вы думаете я сам все это придумал?

И чтобы совсем добить растерявшегося ЖЭКовца, прикрикнул:

— Вам что, не нравится? Так мы можем уйти. Разбирайтесь сами! Эй, мужики!

— Нет, нет, что вы, — затараторил испугавшийся чуть не до икоты инженер, — Это я так. Это ничего. Я думал, может чем помочь?

И, с замершей на губах сладенькой улыбкой, инженер попятился восвояси, боясь дальнейшей беседой спугнуть обрушившееся на ЖЭК счастье. Пусть работают, а то сообразят раньше времени, что перепутали адрес и поминай как звали!

Неожиданным последствием нашей беседы явилось прибытие в мое распоряжение бригады мобилизованных дворников — «Может подмочь чем, подмести, раствор поднести…»

К вечеру энтузиазм рабочих иссяк, а объект все не появлялся. Не на всех возымели действие даже двойные и тройные вечерние надбавки, а больше платить было опасно. Щедрость она тоже меру должна знать. К темноте удалось удержать лишь шесть человек. А его все не было! Всех рабочих я сконцентрировал в интересующий меня подъезд. Сам расположился на лестничной клетке, на этаж ниже охраняемой квартиры, и, стоя на стремянке, тупо штукатурил стену — спасибо первой Учебке, обеспечившей меня полусотней рабочих профессий. Сколько я еще могу протянуть эту волынку, не вызывая подозрений? Час? Два? Три? Не работать же всю ночь?

Стемнело. Я уже подумывал отходные варианты, когда услышал шум подъехавшей к подъезду машины. Хлопнула входная дверь.

— Ну давай, передвигай ногами, чуть-чуть осталось. Что ж ты так накушался? Нельзя же так! — услышал в квадратном проеме лестницы голоса.

Свесившись к перилам я увидел двух крепких, хорошо одетых парней, ведущих под руки… да, именно его, номера четвертого. Он был в полной отключке — руки свободно болтались, ноги волочились по ступенькам.

Неужели я опоздал? Нет, не может быть. Если бы он был мертв, едва ли они тащили бы его в квартиру. Зачем напрасный риск? Бросили бы где-нибудь в глухом месте и все дела. Наверняка им нужно что-то в его жилище, что-то, на что указать может только он. Не человека они несут — ключ от интересующей их двери. После того, как эта дверь раскроется, ключ выбросят за ненадобностью.

Продолжая возить мастерком и насвистывая какую-то мелодию, я лихорадочно соображал, что делать.

Их трое — два ведут моего подзащитного под руки, один страхует сзади. Ребятки крепкие, накачанные и, наверняка вооруженные. Правый и тот что сзади, из той, узнанной мною медицинской бригады. А где доктор?

Шансы один к трем, плюс, наверняка, водитель машины.

— Эй, парень, пододвинь лестницу! — приказал один. — Не видишь человеку плохо.

— Счас, счас! — засуетился я, спрыгнул, оттащил стремянку. Назначенного мне в охрану помощника резидента протащили дальше. Похоже, его накачали наркотиками. Значит какое-то время потребуется для того, чтобы привести его в чувство. Минут 20–25 у меня в запасе есть.

Теперь думать! Не спешить. Вначале думать, потом действовать! В открытом, кулак против кулака, бою они скрутят меня в два счета. Вооружиться обломком водопроводной трубы и ждать в засаде например у выхода? Одного я уложу, второй успеет отскочить, третий вытащит пушку и… Отпадает. Сбросить на них сверху стремянку, затем спрыгнуть самому? Чушь. Каскадерство! Это же надо умудриться попасть сразу в три башки. Организовать для захвата нанятых маляров, привлечь жильцов? А как я их уговорю мне поверить? Нормальные, с наверняка отличными документами мужики тащат домой подвыпившего товарища. В чем здесь криминал? За что морду-то бить? Не проходит.

Зайдем с другой стороны. В чем я сильнее их? В физической подготовке? Навряд ли. Умении драться на поражение? Допустим. Но против ствола я бессилен. Во внезапности? Наверное. Нападения они, конечно, не ожидают. В использовании окружающего рельефа? Да. Здесь затормозимся. Подъезд? Лестница? Квартира? Пожалуй, квартира. Но как быстро и бесшумно открыть дверь? Ладно, это после. В чем еще я сильнее? Ну-ка, вспомним Учебку. Чему нас учили такому, что неизвестно простому смертному? И я вспомнил! Темные, вслепую бои! Вот оно! Темнота! Такое им в новинку! Как им драться с невидимкой? А? Бить, но кого? Стрелять, но куда? Вот мы и уравновесили силы. Я, темнота и внезапность. Три на три!

Теперь осталось подготовить инструментарий и сделать темноту. Я прихватил монтировку, спустился вниз к щитовой, вскрыл дверь. Вот они предохранители, рубильник, провода. Можно вырубить свет сейчас, но как умудриться в темноте быстро добежать до нужной квартиры? К тому же на лестничные клетки повылезут жильцы. Нет, мне надо по крайней мере 30 секунд света. Как этого добиться?

Я поднял с пола металлический огрызок отработанного электрода, высыпал на пол спички, в два слоя обложил ими электрод, обмотал нитками. Получилась деревянная изолирующая рубашка. Так, теперь положим этот опасный сэндвич на два оголенных провода и подожжем. Когда спички сгорят металлический стержень осядет на провода и замкнет цепь. Короткое замыкание! Отлично!

Не торопясь, но считая время, я поднялся на требуемый этаж встал возле двери, закрыл глаза. Я должен был привыкнуть к темноте, это даст мне несколькосекундное преимущество. Прошло четверть минуты. Хлопок, вспышка, темнота. Пауза. Застучали двери.

— Что случилось? У вас тоже света нет?

Щелкнул замок моей двери. Все верно, не могли они не насторожиться, не могли не попытаться выяснить, что произошло.

Дверь приоткрылась. Сейчас мой враг, ослепленный темнотой, на мгновение высунет голову, чтобы попытаться рассмотреть. Должен его разочаровать, увы, что-либо увидеть ему уже не удастся. Никогда. Быстрым движением я прикрываю дверь зажимая его голову и бью строительным мастерком, которым недавно возил штукатурку по стенам, в горло. С невнятным хрипом он падает.

— Что такое? — встревоженно кричат из темноты.

— Сейчас спущусь, узнаю, — отвечаю я, подражая его голосу, услышанному полчаса назад, когда они поднимались по лестнице и хлопаю дверью.

Наверное я не самый лучший звукоиммитатор, но это и не требуется. Они не ждут подвоха и не анализируют такие мелочи, как тембр голоса. Но даже если они его не признают, не бросятся же немедленно к входной двери. Но даже если бросятся, пока они шарахаются в темноте, мне будет довольно.

Итак, три минус один!