Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но, он прекрасно понимал, что та должность, которая досталась ему с таким трудом, и которую он занимал в последние годы, являлась верхней точкой его военной карьеры. Дальше светила ему лишь отставка и пенсия. Возраст генерал-майора уже подходил к тому, что при первом же удобном случае его попросят освободить место. Проводят, конечно, на заслуженный отдых с почетом, как положено. Может, и государственную награду какую-нибудь вручат. И пенсию, разумеется, назначат неплохую, генеральскую. И сможет он на эту пенсию посиживать на даче в свое удовольствие, попивать чаек не просто с сушками, а с недешевыми пирожными. Многие другие дачники, конечно, позавидуют такому соседу генералу-пенсионеру.
Вот только мало ему стало подобной перспективы. Несмотря на возраст, амбиций у Петренко имелось еще предостаточно. Хотелось ему после службы пожить дорого и шикарно, на широкую ногу. Тошнило его уже от армейской службы. И он мечтал, выйдя в отставку, не просто завести себе новых молодых и смазливых любовниц, купить дорогущую престижную машину, построить огромный особняк с колоннами, где-нибудь возле Москвы, но и пойти в политику, чтобы получить хорошую должность во власти. И он понимал, что для этого ему понадобятся не просто деньги, а деньги очень большие.
Петренко спрашивал себя, сколько лет жизни у него осталось? И, сознавая, что не слишком много, он и решил ввязаться во всю эту авантюру, в противозаконную деятельность, понимая, что или пан, или пропал, а третьего не дано. К старости еще и жадность непомерная обуяла Бориса Петренко. Да и зависть к другим, более ловким и успешным, постоянно грызла генерал-майора. Вот и стал он использовать в последние годы служебное положение для личного обогащения.
Генерал-майор Борис Петренко командовал несколькими полигонами сразу. А, кроме того, под его командованием находились склады со старыми боеприпасами и отстойники списанной военной техники, расположенные в Карелии. Будучи уже достаточно пожилым, генерал подумывал об отставке. И он прекрасно понимал, что если сам не уйдет, то уйдут его. Свято место пусто не бывает, а особенно такая выгодная кормушка. Действовать Петренко приходилось побыстрее, да порасторопнее, пока на него не наехали те, кто стоял повыше.
Впрочем, обстоятельства способствовали незаконным планам генерал-майора. Если раньше списанную военную технику и армейское имущество ловкие люди из военного руководства перегоняли только заграницу, в основном, в Африку и в Азию, используя сложные логистические пути и схемы расчетов, то теперь, из-за боевых действий на Донбассе, возник спрос на вооружение и внутри страны. В последнее время начали создавать частные военные компании, которые остро нуждались в вооружениях. И хозяева этих ЧВК располагали огромными капиталами.
Борис Петренко уже потирал руки, предвкушая выгодные сделки. Ведь он позаботился заранее, постепенно перегнав за несколько лет достаточное количество старой артиллерии с артиллерийского полигона на полузаброшенный полигон РХБЗ, сделав на его территории собственный теневой отстойник, где вряд ли кому-то из высокого начальства придет в голову искать старые пушки, которые по документам давно числились списанными и сданными в металлолом. И теперь ничего не мешало продать весь списанный хлам этим самым ЧВК, положив на свои счета перед выходом на пенсию очень значительные суммы. Накануне генерал-майор ездил в Москву договариваться с ловкими и успешными людьми, которые обещали посредничество в предстоящей сделке. Возвратившись из столицы в хорошем настроении, Борис Петренко собирался провести инспекцию своих личных запасов, накопленных в отстойнике на полигоне РХБЗ, расположенном в карельской глуши, подальше от глаз большого начальства.
Генерал-майор относился к своим подчиненным спокойно и ровно. Он никогда ни на кого особенно сильно не орал и не учинял унизительные разносы по мелочам, потому что был заинтересован в тихом сотрудничестве этих людей в своих незаконных манипуляциях. Он даже не жалел иногда подкидывать каким-нибудь подполковникам или майорам небольшие крошки со своего барского стола сверхприбылей, которые удавалось получить от реализации списанного оружия, боеприпасов и амуниции налево. И пока оснований не доверять подчиненным у Бориса Петренко не имелось. Вояки честно несли свою службу на местах. А если кто-то из них начинал что-нибудь подозревать о незаконной деятельности генерал-майора, то таких он просто отправлял в отставку. Впрочем, недовольных правдорубов среди офицеров, подчиненных генерал-майору, с течением лет почти не осталось. Те, кто не вписался в рыночные отношения внутри оборонного ведомства, давно уже покинули службу.
Перед инспекцией полигона РХБЗ генерал-майор хотел уведомить начальника этого объекта. Во-первых, Петренко не хотел, чтобы подчиненные дергались, неожиданно увидев перед собой начальство. А во-вторых, он не собирался надолго застревать на старом полигоне и придумал заранее попросить подчиненных подготовить складированное военное имущество. Не только чтобы составили обновленные списки, а чтобы и привели все в приемлемый внешний вид, заставив личный состав хотя бы подкрасить ржавые списанные орудия.
Борис Петренко позвонил подполковнику Николаю Сомову, но, трубку служебного телефона почему-то взял какой-то прапорщик по фамилии Кузьмин, назвавшийся старшим по полигону. Он сообщил пьяным голосом, что Сомов, оказывается, находится на какой-то новой территории и просил его не беспокоить. А на просьбу генерала позвать к телефону хотя бы заместителя начальника полигона майора Михаила Синельникова, прапорщик сказал, что и он на новой территории. «Совсем от рук отбились товарищи офицеры. Что еще за новая территория у них такая образовалась? Напились, наверное, до чертиков, сволочи, раз пьяного прапорщика вместо себя оставили», — подумал генерал-майор.
* * *
Выйдя из машины, Станислав Николаевич сразу увидел Марию Алексееву, ожидающую его. Женщина словно почувствовала, что майор, к которому она была неравнодушна, скоро появится, потому и оказалась в нужном месте в нужное время, встретив его. А все дело было в том, что у нее за последнее время невероятно обострилась интуиция. Маша спала в пещере вместе с другими колхозницами, но лежала в закутке вплотную к дальней стене. И каждую ночь она слышала голос Живого Камня, который разговаривал с ней. И не просто разговаривал, а влиял на нее. И она чувствовала,