litbaza книги онлайнСовременная прозаГрузия - Ольга Комарова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 46
Перейти на страницу:

Кусок юбки остался под колесами, а сама хозяйка юбки поползла задом наперед и выползла из-под поезда.

— Возьмите ножницы.

— Возьмите их себе на память.

— Очень мне нужны ваши подарки! — возмутилась Аня и швырнула ножницы под ноги дарительнице.

Потом она подтянулась на руках, легла животом на край платформы, с трудом закинула ногу и наконец встала, отряхнула руки и вошла в вагон.

Она вошла и села на свободное место, и все остальные тоже вошли и сели. Никто не стоял, и все места были заняты. Сколько мест, столько и пассажиров, ни одним пассажиром больше, ни одним пассажиром меньше. Так что можно было ехать.

Аня с интересом посмотрела на свою юбку, лохмато обрезанную и годную разве что на изящные тряпочки для пыли. Из юбки торчала красная коленка (колготки были красные), а на коленке — большая круглая дырка — порвала, когда падала, или ножницами зацепила. Дырка была белая. Аня сняла висевшую на шее шариковую ручку, тоже красную, и принялась от нечего делать закрашивать дырку.

И тут в вагон вошел один лишний пассажир, которому не было места. Аня очень не любила, когда в метро кто-то нависал перед ней, особенно чужой мужчина, но где было этому медведю угадать, что он неприятен именно Ане! Он Аню-то как раз и выбрал, чтобы встать над ней, причем левую руку с портфелем он ухитрился поднять вверх и этой рукой держался за сверкающую трубу, а в правой руке у него была книжка, и лицо по причине сильной близорукости погрузилось в книжку до ушей. Время от времени он прогибался, и его неспортивное пузо с пластмассовой молнией посредине почти касалось Аниного лба. Аня вообще терпеть не могла куртки с разъемными молниями, потому что когда человек застегивает такую куртку, издали кажется, что он расстегивает ширинку. А у этого к тому же что-то в куртке распоролось и прямо из молнии, как непристойный символ, свисала длинная нитка. Молодой человек покачивался, и непристойная нитка плясала на Аниной красной коленке. Ане это надоело, она намотала нитку на палец и попыталась ее оторвать. Нитка оказалась неожиданно прочной — молодой человек тяжело повалился на Аню, Аня оттолкнула его, но сама вслед за ним покатилась под ноги пассажирам, потому что ее палец был привязан ниточкой к его куртке.

— Тьфу! — сказала она громко, перекусила нитку, еще раз сказала: «Тьфу» и пулей вылетела из вагона, к счастью, на своей станции.

И пришла наконец домой. Стоп. А ключа нет. Ане так хотелось спать, что, кажется, она могла бы пройти сквозь закрытую дверь с закрытыми глазами, как призрак. Она вынула шпильку из волос и поковыряла шпилькой в замочной скважине. Неожиданно дверь открылась. Аня зевнула. Не вечер, а сплошное открывание дверей.

Дома никого нет. Если бы ей не так сильно хотелось спать, ей было бы очень стыдно. Но ведь когда дома никого нет — так хорошо спится…

Немножко больно было просыпаться — как будто глаза уменьшились за ночь. Ане показалось, что веки чмокнули или чавкнули, когда ей удалось их разомкнуть. Она, конечно, тут же опять зажмурилась, но не так плотно, и одновременно высвободила руку из-под тяжелого одеяла, лениво нащупала ею мягкий, мохнатый от ковра пол; потом из-под одеяла вывалилась вторая рука, и Аня, не делая больше попыток открыть глаза, пошла руками по ковру, медленно стаскивая с кровати свое скомканное, как теплая тряпка, тело.

— Вы простите, девушка, дверь была незаперта.

Аня на всякий случай плотнее прижалась к мягкому полу и потерлась о ковер носом.

— Это кто?

— Параша.

— Кто?

— Прасковья Поварисова, если позволите.

— В-в-в-в… — Аня выдохнула теплый воздух, будто желая душу вдохнуть в этот ковер, а губ от ковра отрывать не желая.

— Девушка, может, вы голову поднимете немножко? Девушка, вот смотрите — старушка, она очень в туалет хочет, можно? Я шла по улице, гляжу — сидит и плачет. А у вас дверь не заперта. Можно, да?

— А вы?

— Что?

— Подите туда же.

— В другой раз.

— Отчего же?

Аня одним глазом посмотрела на ту, с кем разговаривала. Голос у нее был интересный — как тирольское пение, а одета она была скромно и одновременно роскошно — черная юбка из тяжелого шелка и черный же мягкий свитер. А волосы у нее были белые, ниже пояса, и лицо белое, с розовым румянцем, а когда Аня оторвала наконец нос от пола, то почувствовала такой запах таких духов, что у нее чуть голова не закружилась.

— Вы хулиганка? Подите включите музыку, а то ваша старушка журчит, как ручеек. И дайте мне крем для рук, вон там, у зеркала…

Аня почувствовала вдруг, что кожа на руках очень сухая, стянуло руки так, будто она надела тугие печатки, в которые кто-то почему-то насыпал зубной порошок… Мятный… Ментоловый…

— Скорее… Боже мой, и лицо…

И лицо, и все тело вдруг стало сухим, будто кожа умерла и превратилась в грубый мешок, каким-то образом полный зубного порошка — премерзкое ощущение. Аня задергалась на полу, пытаясь сбросить кожу и рожу, и одежду, а Параша тем временем, схватив баночку с кремом, ловила то руку, то ногу Анину, стараясь намазать пожирнее.

Как легко, как мягко стало в собственной шкуре!

— Легче?

— Угу, только сорочка вся в креме. А что это было?

— Понятия не имею.

— Меня зовут Аня. А что у вас за духи?

— Минутку. Бабуся, у вас все в порядке? Идите. Идите, идите.

— А вы?

— Что?

— Почему не идете?

— А я вас знаю. Вы вчера уехали на дачу с моим мужем.

— Допустим.

— Я сяду, пожалуй. — Параша уселась в кресло, положив ногу на ногу и покачивая, и поигрывая офонарительно маленькой туфелькой.

— Вам муж ничего не говорил?

— Чей муж? Ваш или мой?

— Мой муж.

— Он же не мог все время молчать. Что-то говорил.

— Вам сколько лет?

— Мне двадцать два.

— Ах, вот как.

— Слушайте, что за духи у вас?

— Я скажу чуть позже. А вы знаете какие-нибудь матерные слова?

— Как?!

— Есть такие слова — мат.

— Слушайте, чего вы хотите?

— Ругнитесь разочек. Ну ругнитесь!

— У вас с головкой все нормально?

Параша провела рукой по волосам.

«Надо же, и зовут-то ее как — Параша…»

Почему-то Ане было очень неспокойно в ее присутствии — и не из-за мужа вовсе, хотя то, что произошло вчера, — это был противный случай, противней некуда. Удивительно было видеть у себя вот так запросто Прасковью Поварисову, про которую вообще такое рассказывали! Ходили слухи, что в нее когда-то влюбился арабский принц и чуть не похитил ее на собственном самолете. И еще много всякого совершенно невероятного говорили, но одно Аня знала доподлинно — именно из-за нее отравился Анин двоюродный брат, который был близким другом Поварисова, мужа Прасковьи Поварисовой, с которым Аня и была вчера на даче, пока собственный Анин муж ужинал у своих родителей, — он как раз сейчас, утром, должен был вернуться. А о Поварисове (так же как и о Параше) никто толком ничего не знал, кроме того, что он красавец и приятный собеседник.

1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 46
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?