Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но я ничего не видел! Это все Сара со своими историями…
— Успокойтесь, мистер Хилтон, успокойтесь. О каких историях вы говорите?
Фрэнсис пожал плечами.
— Это настолько абсурдно… но, раз вы настаиваете. В последние дни Сара начала сходить с ума. Она думала, что видела… своего мужа.
— Своего мужа! Харриса Торна? — опешил инспектор.
— Да. Очевидно, у нее были галлюцинации.
— Так вот что это было! — воскликнула Паула. — Однажды вечером, помню, мы шли около леса, и она сказала мне два раза, что видит кого-то… когда никого там не было.
Фрэнсис бросил на нее красноречивый взгляд и продолжил:
— Это стало почти навязчивой идеей. Она хотела убедить меня, что я тоже видел его в кабинете, когда упал в обморок. — Он посмотрел Хёрсту прямо в глаза. — Я вновь повторяю вам, инспектор, и я совершенно в этом убежден: я просто почувствовал слабость, а в комнате не было ничего, абсолютно ничего!
— А вода на ковре. Как вы ее объясняете?
— Понятия не имею. Я рассказал, что знаю. Но действительно в этой комнате какая-то странная атмосфера, и я не единственный, кто это заметил. С одной стороны, спокойствие, умиротворение, но одновременно тревога.
— Как на кладбище, — заметил Хёрст.
Фрэнсис вздрогнул.
— Да, похоже на то. Но я считаю, что это просто наше воображение и наши мысли возвращаются в прошлое столетие, когда Харви Торн писал свои романы в той самой комнате… Да, о чем я? Ага! Сара приставала ко мне, чтобы я согласился с тем, чего на самом деле не было. Это походило на крик о помощи; она пыталась убедить себя, что это не ее галлюцинации. Она настаивала, настаивала… и в какой-то момент я решился. Вспоминая моего зятя в этой комнате с ее специфической атмосферой и слушая Сару, кричащую мне в ухо, я словно увидел перед собой его тень. Мимолетная картина, мысль, ставшая явью, — вот и все. Но повторяю, она хотела вытянуть из меня слова, которые я не хотел произносить. Она была в таком состоянии…
— Короче говоря, — перебил доктор Твист, — вы просто хотели ее успокоить.
Фрэнсис кивнул. Хёрст чертыхнулся, потому что это объяснение, как ни убедительно оно звучало, не помогало расследованию. Он загасил одну сигару и тут же закурил другую:
— Мы ходим кругами. Теперь, когда я задумался об этом, что же она видела в первый раз, когда упала в обморок?
Фрэнсис погладил подбородок.
— Она притворилась, что не может вспомнить. Что вполне возможно. На самом деле, я просто не знаю.
— Что бесспорно в любом случае, — заметил Арчибальд Хёрст, — это не Харрис Торн. По двум причинам: во-первых, свидетельства доказывают, что в комнате никого не было, а во-вторых, Торн был уже мертв, как утверждает судебно-медицинский эксперт. В любом случае трудно считать, что одного вида мужа достаточно, чтобы заставить ее потерять сознание. Так что же она видела, если действительно видела что-нибудь вообще? — Он остановился и высокопарно добавил: «Видеть иль не видеть — вот в чем вопрос!»
На самодовольную улыбку Хёрста никто не ответил. Но доктор Твист, казалось, глубоко задумался и еле слышно повторял последние слова инспектора. Внезапно его лицо озарилось:
— «Видеть иль не видеть — вот в чем вопрос!» Да, — продолжал он, удивив аудиторию. — Поскольку предполагается, что Сара видела своего умершего мужа, вопрос формулируется так: «он или нет»? Чего она боялась? Кого она боялась? Теперь мы знаем ответ: его. Сегодня мы слушали доктора Мидоуса. Он также заметил страх своей невесты… но она никогда не говорила ему, чего боится. А это означает, что речь, должно быть, идет о Харрисе Торне.
— Я не успеваю за вами, — проворчал Хёрст, сердито глядя на криминолога.
— Пока он был жив, Харрис Торн был очень ревнивым, особенно по отношению к Майку Мидоусу. Затем он умирает. И спустя не очень большой срок его вдова обручается с этим самым Майком Мидоусом. Не понимаете? Очевидно, что если бы она действительно увидела своего покойного мужа, то тот едва ли был бы в настроении поздравить ее. Напротив, он закатил бы ей ужасные сцены ревности! И даже угрожал! Конечно, она чувствовала себя виноватой… и не доверилась бы своему жениху.
У всех глаза расширились от удивления, а Фрэнсис Торн рассмеялся. Но он немедленно взял себя в руки.
— Ваше рассуждение безупречно. Но что вы предлагаете, доктор Твист? Харрис Торн мертв и… А! Начинаю понимать: именно это вообразила моя сестра!
Детектив кивнул.
Внезапно Паула напряглась и схватили мужа за руку:
— Я только что подумала… Помнишь, когда Харрис заявлял, что хочет вновь открыть запечатанную комнату, а Брайан просил его отказаться от этого намерения или с ним произойдет несчастье?
— Как такое забудешь, — ответил Фрэнсис.
— Я говорю не об этом. Я говорю об ответе Харриса: «И даже если я действительно умру, это не обязательно будет означать, что я мертв».
Настала очередь смеяться Хёрсту. Короткий, искренний смех, но совершенно лишенный радости. Непослушная прядь вновь сползла на лоб. Почти не скрывая раздражения, он заявил:
— Смерти и исчезновения, необъяснимое появление воды, пророки… а теперь призраки. Наш паноптикум заполняется. Есть ли что-нибудь еще? Нет? Хорошо. У моего терпения действительно есть пределы, и я начинаю думать, что все, услышанное нами до сих пор, является лишь ложью, коллективной истерией, парадом свидетельств одно абсурднее другого и… — Его разъяренный взгляд остановился на Пауле. — Вы все еще настаиваете, что сказанное вами правда?
Фрэнсис откашлялся.
— То, что сказала моя жена, правда, но думаю, я должен объяснить, что имел в виду Харрис. Брайан часто намекал на призрака дедушки Харви, преследующего, по его словам, это место после смерти. Между прочим, Торны имеют шотландские корни. Я не знаю, шутил ли Брайан или говорил серьезно. Возможно и то, и другое. Но ответ Харриса был явно шуткой, намеком на того призрака, утверждающего, что Торны бессмертны. Харрис любил розыгрыши, ему нравилось делать шокирующие заявления с совершенно серьезным видом, поэтому к его словам всегда следует относиться с сомнением. Я прекрасно помню тон, с которым он произнес эти слова… Он дразнил Брайана, это было очевидно!
— Так-то лучше, — ответил Хёрст, успокаиваясь. — Вот видите, при небольшом количестве доброй воли мы можем добраться до правильного ответа.
В одиннадцать часов доктор Твист с инспектором ушли. Главная улица деревни была пустынна, и освещенные окна можно было пересчитать на пальцах одной руки.
— Если наш ясновидец спит под звездами, — заметил Хёрст, к которому вернулось хорошее настроение, — ему не на что жаловаться. Согласен, уже не так тепло,