— Ну и зря, — Рита вырвала руку, достала зонтик. Чертова кнопка не хотела нажиматься, ее снова заклинило в неподходящий момент, оставаться под дождем и на ветру не было уже сил. Черников взял ее за плечи и улыбнулся.

— Рита, она в одно лицо выжрала бутылку шампанского. Я просто наливал и разговаривал с этой бабой. Это был лучший выход, ты разве не видела, в каком состоянии она была? Или было бы лучше, чтобы она устроила дебош, ты этого хотела?

— Я бы хотела, чтоб Бондарь исчез раз и навсегда, — Рита смотрела Черникову в глаза. — Вот чего я хочу больше всего.

Черников сжал пальцы, и ей стало больно, но Рита терпела. Они смотрели друг на друга, ветер рвал остатки листьев у них над головой, трепал волосы, лез под одежду. Рита вздрогнула от холода, Черников отпустил ее, отступил на шаг.

— Я не могу, — услышала Рита, — нет. Я не могу. Да и зачем? Скоро все решится, ты же сама видишь, скоро все закончится.

Он говорил что-то еще, но Рита не слушала. Зонт открылся наконец, Рита отвернулась и пошла к дому. И почти мгновенно от тротуара отъехала светлая машина: то ли белая, то ли серая, в темноте не разобрать. Рита сразу заметила ее, сбавила шаг и обернулась. Черникова уже не было видно, «Ровер» исчез в темноте за деревьями, светлая машина остановилась. И сразу тронулась с места, едва Рита пошла дальше. И ехала за ней до самого дома, затормозила только перед воротами. Рита вошла в подъезд, поднялась на третий этаж и посмотрела вниз. Видно было не очень хорошо, угол дома частично закрывал обзор, но машина была еще там. Она разворачивалась неторопливо и так же неторопливо отвалила с глаз долой. «А ты как хотела?» — крутилось в голове, и ответа у нее сейчас не было.

В банк утром она шла через туман, такой густой и плотный, что было тяжело дышать. Машины и люди скользили бесшумно, точно призраки, устрашающе кружились над головой последние опадавшие листья, светофоры мерцали размытыми огнями, точно из преисподней. Крики из кабинета Рита услышала еще на подходе, сбавила шаг, собралась с духом и вошла. На ее приветствие последовало несвязное мычание, листок так и лежал на холодильнике. Ирка при виде Риты отвернулась к монитору, Юлька кинулась ставить чайник, зареванная мятая Анька что-то писала на листе, писала, зачеркивала и начинала снова.

— Форма четырнадцать в пятницу, — напомнила Рита, — можете начинать потихоньку и пересылать мне, я проверю.

И закрылась у себя, вгляделась в туман за окном. Где-то в его недрах за толстыми, в несколько кирпичей, стенами лежали ее деньги. Очень хотелось немедленно пойти и посмотреть, что там делается, проверить, на месте ли сумка, но сейчас это было смерти подобно. Если ее выследят, то конец, закопают в тех же руинах, но у нее на жизнь другие планы. Придется ждать.

Из кабинета послышались голоса, они звучали все громче и громче. Вернее, только один голос, Анькин, она орала, точно в лесу.

— Не обязана я тебе квартиру освобождать, где я с детьми жить буду? Купи мне такую же, тогда и поговорим… Это тебе хрен, сука жирная! На улицу? Я тебя сама на улицу выкину!

— Анечка, потише, — вежливая Иркина просьба потонула в отборных матюках, Рита и не предполагала, что мать двоих детей не просто знает такие слова, но и так заковыристо употребляет, и в таких количествах.

— Да чтоб ты от рака сдохла! — ревела Анька во всю глотку. — А дети твои под забором подохли!

Рита не выдержала, вышла в общий кабинет. Ирка с Юлькой пригнулись и опасливо поглядывали на Аньку, та вскочила из-за стола, била сапогом по стулу. Тот жалобно попискивал, отъехал к стенке, и дальше деваться ему было некуда. Анька колотила его каблуками, лягалась чисто как лошадь, побагровела, плевалась и рыдала одновременно. Из трубки несся тихий жутковатый смех и что-то вроде «после тебя, сестренка, сразу после тебя». Анька еще раз вломила сапогом по стулу и пнула мусорку. Та перевернулась, высыпались бумажные обрывки, яблочные огрызки и еще какая-то дрянь. От удара перевернулась чашка, по столу растекся чай, пакетик упал Аньке на ногу, но она его не заметила.

— Сука, сука, — Аньку будто заело, она твердила одно и то же, на губах у нее появилась пена, глаза закатились. Из трубки снова смеялись — видно, Анькина сестра подготовилась к разговору и сыпала убойными аргументами, доводившими Аньку до исступления. Дела ее были плохи, но она пока отказывалась это признать. — Сдохни! — во весь голос проревела она в телефон, Рита подошла и ударила кулаком по столу. Чайные брызги полетели Аньке в лицо, она осеклась, выкатила глаза и заткнулась.

— Еще раз такое услышу — выкину тебя отсюда, — пообещала ей Рита.

— У меня дети! — завизжала Анька. — Не имеешь права! Их в опеку сдать хотят, в детдом!

— Правильно, ты же бездомная, — ввернула Ирка, — правильно делают. А ты как хотела — наплодила заек от разных мужиков.

Анька послала ее так далеко и такими словами, что покраснела бы даже Гранина. Ирка же только хлопала глазами и смотрела то на Риту, то на Юльку. Та копалась в ящике своего стола и чем-то шуршала там. Анька посмотрела на умолкший телефон, на Ирку и вдруг ринулась из-за стола, Рита едва успела загородить ей дорогу.

— Ты, курва старая! — вопила Анька. — Седая крыса! Да я за своих деток порву всех, и тебя порву! Иди сюда, мразина, иди, говорю!

И замахнулась телефоном.

Рита держала ее из последних сил, от дохлой Аньки она такой прыти не ожидала. Ту трясло, она рвалась к Ирке, будто та была причиной всех ее бед, Рита уже хотела звонить охране. Деваться некуда, придется звать на помощь, они сами не справятся — Анька явно тронулась умом, тут нужны специалисты. Но если эту дуру заберут в психушку, то ее обожаемые дети точно загремят в детдом. И вот что теперь делать?

— Аня, Анечка, — промурлыкала Юлька откуда-то сбоку, — посмотри на меня, лапочка. Я тебе кое-что скажу!

Анька повернула башку, и тут в лицо ей плеснули водой. Мощно так, от души, хорошим потоком, будто из поливочного шланга. Анька отшатнулась, захлопала глазами и принялась облизываться. Струйки воды лились с головы на одежду, Анька покрылась пятнами, как жираф, и все трясла башкой. Но хоть не орала и не рвалась никуда, уже хорошо.

— Святая вода, — Юлька встряхнула полупустую пластиковую бутылку, — я ее у мощей набрала. Говорят, что для зачатия хорошо помогает и от бесов тоже неплохо.

— Анька, ты теперь точно третьего родишь, — подала голос Ирка, — а сестра твоя от зависти удавится. Дай-ка сюда.

Она забрала у Юльки бутылку и отхлебнула почти половину от остатка, брызнула немного на стол и пол рядом.

— Ты тоже в декрет собралась? — удивилась Юлька.

— Не, в горле пересохло. А это, чтобы бесы не лезли.

Ирка плеснула в проход еще немного воды и отдала бутылку Юльке. Та допила остатки и бережно положила пустую бутылку в ящик.

Анька зашаталась, ухватилась за стол, уронила на него телефон.

— Что-то тебе не помогла вода, — сквозь зубы проговорила она, — не родила и хрен родишь. Вы все бесплодные, а я святая…