— Ты покорил ее сердце, — я не могла сдержать улыбку.

— Мистер Фогг, — в голосе вернувшейся Фриды звучало благоговение. — В буфете лежат маффины и печенье. Непременно попробуйте их! Что-то вы худенький какой-то.

— Поздравляю! — сказала я, едва за ней закрылась дверь. — Теперь ты в клубе.

Мы весело расхохотались, как школьники, провернувшие удачную шалость.

Когда мы наконец отсмеялись, я поставила на огонь чайник и Питер достал из буфета ароматную выпечку. На мгновение мне показалось, что мы старые супруги, которые всю жизнь прожили вместе. Будто мы без слов понимаем друг друга, взаимодействуя как две части одного целого. О поцелуе я старалась не думать. Кто знает, что это значило для него? Может, глава секретной службы все дела заканчивает поцелуями со свидетелем? Мне самой стало гадко от своих мыслей. Это не про него. За эти дни я успела узнать Питера Фогга. Он заботливый и чуткий. Не знаю, о чем он хочет поговорить, но чем бы это ни было, я готова его выслушать.

После второй чашки чая я попыталась вернуть разговор в прежнее русло.

— Ну, так о чем ты хотел поговорить?

— Иветта Кавалло, я хочу сделать тебе предложение.

— Рационализаторское? — от волнения я всегда начинаю нести какую-то чушь. Наверное, я боюсь, что он предложит то, о чем я думаю. Или боюсь, что не предложит?

— Почему рационализаторское? — удивился он.

— Не знаю, почему-то подумалось… Может ты придумал способ уменьшения выпадения осадка при варке укрепляющего зелья или что-то в этом роде.

— Увы! Я с магией знаком только по долгу службы, что кстати подводит нас к моему предложению. Как ты смотришь на работу в секретной службе? Нам не помешает талантливая ведьма.

— Секретная служба? — промямлила я, пытаясь сдержать разочарование. Не то чтобы я на что-то рассчитывала, но мне казалось, что предложение Питера будет… менее формальным, что ли?.. Какая чушь! Какие ещё предложения у него могут быть ко мне? — Это очень интересно, но мне нужно подумать. Я должна обсудить это с братом, всё-таки, раз уж ты вернул меня в лоно семьи, придётся считаться с этой самой семьёй.

— Отлично! Подумай. Заодно обдумай и второе мое предложение.

— Тоже насчёт работы?

— Нет, это уже личное, — слегка неуверенно произнес Питер и тихо продолжил: — Спустя довольно короткое время после нашего знакомства я пришел к очень важному выводу: я люблю тебя!

Я почувствовала, что сердце моё замерло, а мир перевернулся. Питер, словно не заметив, что мир вокруг нас преобразился, продолжал говорить:

— И раз уж так вышло, мне кажется, самое время проинформировать тебя, что ты стала главной женщиной в моей жизни. Я не предлагаю тебе брак.

— Не предлагаешь? — преобразившийся мир оказался с червоточиной. Вот она, ложка дегтя, отравившая всю мою бочку меда.

— Нет. Сначала я познакомлюсь с твоим братом, потом мы закончим ремонт в моем доме. Ты будешь выбирать обои и занавески, обставишь всё по своему вкусу. Я хочу, чтобы не осталось ни следа той печали, что была на твоём лице, когда ты стояла в кухне Варрийского и думала о том, каким чудом было избавление от этого брака. И после этого, когда в процессе ремонта мы узнаем худшие стороны друг друга, когда я успею двадцать раз разругаться и помириться с твоим авторитарным братом, и сотню раз поспорить с тобой из-за какой-то ерунды, когда ты наконец поймёшь, что настолько любишь меня, что готова выйти за меня замуж… В общем, после всего этого я предложу тебе руку и сердце.

— Я уже это поняла. Я люблю тебя. И хочу стать твоей женой.

— Тогда все предыдущие пункты вычёркиваю? — сияя, спросил он.

— Нет, пусть остаются. Ты так старательно их продумывал, что было бы..

Нет, надо с этим что-то делать! Кажется, у него входит в привычку перебивать меня поцелуем. А впрочем, — подумала я, когда он начал покрывать мелкими поцелуями мою шею, — пусть прерывает. Мне не жалко. Потерплю как-нибудь.

Конец!