Паола встала и хладнокровно дважды хлестнула его по физиономии: плюх, плюх. Она залепила ему две оглушительные королевские пощечины. От неожиданности и унижения Данте растерялся. С раскрытым ртом и мгновенно побуревшими щеками он замер, уставившись на нее.

— А теперь послушайте меня, суперинтендант Данте. К этому гребаному делу подключены трое. Всего трое. И лишь потому, что почтенная церковь не желает, чтобы выплыла на свет история о том, как психопат и насильник детей, которого сделали импотентом в одной из ваших законспирированных клиник, убивает кардиналов накануне избрания вожака. Из-за этого, и только из-за этого, погиб Понтьеро! Напоминаю, именно вы обратились к нам за помощью. Ваша служба работает поразительно эффективно, когда нужно накопать сведения о деятельности священника в сельве в странах третьего мира. Но вы не в состоянии уследить за сексуальным маньяком, рецидивистом, вновь и вновь совершавшим преступления — десятки преступлений в течение десяти лет — на глазах у церковного начальства в демократической стране. Так что убирайтесь отсюда со своей надутой физиономией, а то я подумаю, что вы попросту завидуете Фаулеру. И не возвращайтесь, пока не будете готовы работать со всеми вместе одной командой.

Данте опомнился — настолько, чтобы не вступать в пререкания, а вдохнуть поглубже и молча развернуться. Весьма кстати в этот момент в кабинет вошел Фаулер, и суперинтендант отыгрался за свое поражение, бросив ему в лицо пачку фотографий, которую по-прежнему сжимал в руках. Ослепленный гневом, он убрался прочь, даже забыв хлопнуть дверью.

Диканти, напротив, чувствовала себя превосходно — по двум причинам. Во-первых, у нее давно уже чесались руки съездить Данте по физиономии; во-вторых, прекрасная возможность это сделать представилась, когда они оказались наедине. Если бы аналогичная сцена разыгралась в присутствии свидетеля или посреди улицы, Данте никогда не забыл бы публичного оскорбления. Мужчины такого не забывают. Теперь же оставались шансы навести мосты и восстановить подобие мира. Паола незаметно покосилась на Фаулера. Тот неподвижно застыл в дверях, глядя на фотографии, устилавшие пол кабинета.

Паола села, сделала глоток кофе и, уткнувшись в досье Кароского, промолвила:

— Кажется, вам придется многое рассказать, святой отец.

Апрель 1997 г.

Расшифровка записи беседы номер 11 доктора Фаулера с пациентом номер 3643.

Д-р Фаулер: Добрый день, отец Кароский.

№ 3643: Входите, входите.

Д-р Фаулер: Я пришел навестить вас, поскольку вы отказываетесь разговаривать с отцом Конроем.

№ 3643: Он вел себя возмутительно, и я действительно попросил его уйти.

Д-р Фаулер: Что именно вас так возмутило в его поведении?

№ 3643: Отец Конрой ставил под сомнение непреложные истины доктрины христианства.

Д-р Фаулер: Приведите пример.

№ 3643: Он утверждает, что дьявол — всего лишь символ, общее понятие, значение которого переоценивают! С удовольствием посмотрю, как это понятие вонзает ему в зад трезубец.

Д-р Фаулер: Полагаете, вы будете там, чтобы увидеть это?

№ 3643: Я просто так выразился.

Д-р Фаулер: Вы верите в ад, не так ли?

№ 3643: Всей душой.

Д-р Фаулер: Считаете, вы его заслуживаете?

№ 3643: Я воин Христа.

Д-р Фаулер: Это еще ничего не значит.

№ 3643: С каких пор?

Д-р Фаулер: Воину Христа ни рай, ни ад не гарантированы, отец Кароский.

№ 3643: Достойному воину — да.

Д-р Фаулер: Отец, я хочу оставить вам книгу, которая, мне кажется, принесет вам пользу. Ее написал святой Августин. Это книга о смирении и стремлении к внутреннему совершенству, о работе души.

№ 3643: Я с радостью ее прочту.

Д-р Фаулер: Вы верите, что отправитесь на небеса после смерти?

№ 3643: Я уверен.

Д-р Фаулер: Тогда вы знаете больше меня.

№ 3643: …

Д-р Фаулер: Предлагаю рассмотреть гипотетический вариант. Предположим, что вы находитесь у врат рая. Бог кладет на одну чашу весов ваши добрые дела, а на другую — дела скверные. И чаши весов находятся в равновесии. И тогда Господь разрешает вам призвать любого человека по вашему желанию, который помог бы разрешить сомнения. Кого бы вы назвали?

№ 3643: Я точно не знаю.

Д-р Фаулер: Разрешите напомнить вам некоторые имена: Леопольд, Джеми, Льюис, Артур…

№ 3643: Эти имена ни о чем мне не говорят.

Д-р Фаулер: …Гарри, Майкл, Джонни, Грант…

№ 3643: Замолчите.

Д-р Фаулер: …Пол, Сэмми, Патрик…

№ 3643: Я сказал, замолчите!

Д-р Фаулер: …Джонатан, Аарон, Сэмюэль…

№ 3643: Хватит!

На заднем плане слышен короткий приглушенный шум борьбы.

Д-р Фаулер: То, что я сжимаю большим и указательным пальцами, — ваша трахея, отец Кароский. Излишне говорить, что будет еще больнее, если вы не угомонитесь. Поднимите левую руку, если вы меня поняли. Хорошо. А теперь повторите жест еще раз, когда немного успокоитесь. Мы можем подождать столько, сколько необходимо. Уже? Хорошо. Вот возьмите, выпейте воды.

№ 3643: Спасибо.

Д-р Фаулер: Сядьте, пожалуйста.

№ 3643: Мне уже лучше. Не знаю, что на меня нашло.

Д-р Фаулер: Мы оба знаем что. Также мы оба знаем, что мальчики из списка, который я назвал, не скажут ничего хорошего в вашу пользу, представ пред Вседержителем, отец.

№ 3643: …

Д-р Фаулер: Вы ничего не хотите добавить?

№ 3643: Вы ничего не знаете об аде.

Д-р Фаулер: Вы так думаете? Ошибаетесь, я видел ад собственными глазами. А сейчас я выключу запись и расскажу историю, которая вас, несомненно, заинтересует.

Четверг, 7 апреля 2005 г., 08.32

Фаулер отвел глаза от снимков, разбросанных на полу. Не выказав желания их поднять, он с достоинством вошел в комнату, непринужденно ступая по фотографиям, как по ковру. Паола подумала, что это, возможно, и был недвусмысленный ответ на обвинения Данте. В течение нескольких последующих дней у Паолы не раз возникало ощущение, будто она имеет дело с человеком столь же умным и неординарным, сколь опасным и непостижимым. Фаулер был исполнен противоречий и загадочен, как древний иероглиф. Но утром в четверг над всеми остальными чувствами превалировал затаенный гнев, от которого у нее слегка вздрагивали губы.