Чехия же была разделена на две провинции – Богемию и Моравию, оккупирована немцами и включена в Рейх как протекторат.

Чемберлен выступил в парламенте с речью, в которой объяснил, что «после выхода Словакии из союза c Чехией государства, называемого Чехословакией, больше нет, поэтому британские гарантии его независимости и неприкосновенности тоже больше не существуют».

Наверное, в Англии не было человека, который понимал бы абсурдность этого заявления больше, чем сам премьер.

Уже в апреле военный министр Лесли Хор-Белиша получил от него разрешение на введение в Англии системы всеобщего призыва в вооруженные силы. Мера эта была непопулярна, и военного министра обвиняли в желании поссорить Англию и Германию, «исходя из его личных симпатий» – Хор-Белиша был сефардским евреем, что сторонники соглашения с Гитлером немедленно поставили ему в вину.

Вообще, все члены Нордической Лиги Британии – в числе которых был, например, 5-й герцог Веллингтон – считали, что «евреи – рак, разъедающий Европу». Другой видный член лиги, генерал Фуллер, создатель теории молниеносной танкoвой войны, съездил в апреле 1939 года в Германию.

Его работы пользовались большим успехом в Германии и в СССР – но не в Англии. Гитлер лично пригласил британского генерала на свой день рождения и показывал ему на маневрах действия немецких танковых частей.

Он любезно спросил генерала: «Как ему нравятся его дети?», имея в виду немецкие танки. Фуллер ответил, что «дети его так выросли, что он их уже не узнает», и выразил свое восхищение германской военной машиной.

Правительство Великобритании этих чувств не разделяло.

Как написал впоследствии Черчилль в своих мемуарах:

«Чемберлен не любил, когда его обманывали».

«Такова уж судьба государственного деятеля, чьи цели опорочены и приговорены к забвению и замалчиванию – подвергаться критике со стороны мирового общественного мнения, которое задним числом безжалостно присваивает себе право бросить камень в человека, имевшего мужество проявить инициативу, особенно если его инициатива оказалась неудачной и бесплодной. Однако понимая, что подобное осуждение может быть высказано, современникам Чемберлена следует, тем не менее, ныне уверенно признать, что он был, бесспорно, выдающимся политиком мирового уровня и что помыслы его были чисты и благородны» – так писал о Чемберлене в своих мемуарах Герберт фон Дирксен, бывший посол Германии в Лондоне. Мемуары эти, однако, вышли из печати в 1949 году.

Но вот цитата [январь 1939] из дневника Чиано, зятя Муссолини, a заодно и его министра иностранных дел:

«Эти люди, – сказал Муссолини [о Чемберлене], – сделаны из другого материала, чем Фрэнсис Дрейк и другие великолепные искатели приключений, создавшие империю. В конечном счете это – утомленные потомки многих поколений богачей».

А Гитлер – в своем кругу и не для печати – говорил, что «если к нему еще раз заявится этот старичок с зонтиком, он спустит его с лестницы».

Престижу Великобритании «чехословацким кризисом» 1938 года был нанесен серьезнейший урон, и Чемберлен стремился поправить ситуацию, и как можно скорее.

Если в середине марта 1939 года немецкие танки вошли в беззащитную Прагу, то уже через две недели, в конце марта, Великобритания и Франция дали гарантии Польше, обещали их Румынии, Греции и Турции и объявили, что в случае необходимости они будут готовы воевать с Германией, но не допустят ее дальнейшей экспансии.

Шаг этот был сделан второпях и cовершенно необдуманнo.

Вот цитата из мемуаров Черчилля:

«Англия, ведя за собой Францию, предлагает гарантировать целостность Польши – той самой Польши, которая всего полгода назад с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого государства.

Имело смысл вступить в бой за Чехословакию в 1938 году, когда Германия едва могла выставить полдюжины обученных дивизий на Западном фронте, когда французы, располагая 60–70 дивизиями, несомненно, могли бы прорваться за Рейн или в Рур.

Однако все это было сочтено неразумным, неосторожным, недостойным современных взглядов и нравственности. И тем не менее теперь две западные демократии наконец заявили о готовности поставить свою жизнь на карту из-за территориальной целостности Польши.

В истории, которая, как говорят, в основном представляет собой список преступлений, безумств и несчастий человечества, после самых тщательных поисков мы вряд ли найдем что-либо подобное такому внезапному и полному отказу от проводившейся пять или шесть лет политики благодушного умиротворения и ее превращению почти мгновенно в готовность пойти на явно неизбежную войну в гораздо худших условиях и в самых больших масштабах».

В Германии в неожиданную твердость англичан просто не поверили.

Геринг, который любил выражаться на народный манер, говорил:

«Англия – собака, которая лает, но не кусает».

Почему поворот в политике Англии совершился так внезапно и совершился именно в апреле 1939 года?

В прекрасно написанной книге «Армагеддон» английский историк Клайв Понтинг предлагает следующее объяснение: в 1938 году английские военные представили правительству доклад, в котором утверждалось, что никакой эффективной помощи Чехословакии оказать будет нельзя, и она неизбежно падет под германской атакой, а следствием выполнения гарантий Чехословакии была бы большая европейская война.

Приготовления к ней начались еще в 1934 году. Казначейство предупреждало правительство о нехватке фондов – если в 1936 году Англия имела лишь небольшой дефицит, то в 1937 г. он достиг цифры в 55 миллионов фунтов стерлингов и 250 миллионов – в 1939 г. Запасы золота и свободно конвертируемой валюты – в первую очередь долларов – снизились к середине 1939 г. до 60 % от уровня 1938 г.

Предполагалось, что война потребует около трех лет, что экономически Великобритания способна продержаться без помощи извне тоже около трех лет и что пик военной готовности Англии будет достигнут в апреле 1939 г. – отсюда и решение о «польской гарантии», сделанное в самом конце марта.

Недостатком этой стройной теории – с моей точки зрения – является именно ее стройность.

Трудно себе представить, что английские штабы сумели с точностью до месяца предсказать время начала конфликта. Почему, собственно, Казначейство решило, что война продлится именно три года, а не, скажем, четыре?

Pасчеты надо было менять по мере корректировки планов. Еще в 1938 году предполагалось, что английская армия на континенте Европы не превысит 4 дивизий. Но французы потребовали, чтобы «Англия не возлагала всю тяжесть наземной войны на французскую армию», угрожая в противном случае заключить с Германией сепаратное соглашение, и планы пришлось менять на ходу.