– Да погоди ты расстраиваться, что-нибудь придумаем. А где эта картина сейчас находится?

– А разве я тебе не говорила? – расстроенно пробормотала Маргарита. – В банке, в ячейке.

– В Москве?

– В Москве, – вздохнула Маргарита.

– Так, может, ты ее оттуда заберешь, мало ли что?

– Зачем? – взволновалась Маргарита. – Во-первых, эта картина роковая, я в Интернете читала, что ее у себя хранить нельзя, во-вторых, ее тут же отнимут у меня люди Башлыкова, вдруг они уже и за тобой проследили, и знают, что я здесь.

– Да ладно, – поежилась Лялька. – Давай я тебе комнату покажу с секретом, ты в случае чего можешь в ней спрятаться, это мне родители тут понастроили.

Они спустились в подвал, и Ляля нажала в углу едва заметный выступ. Стена бесшумно отодвинулась, и перед ними оказалась вместительная, обустроенная комната с мебелью, холодильником и вентиляцией.

Лялька поманила подругу и, нажав изнутри кнопку, закрыла вход.

– Вот теперь кнопка снаружи заблокирована, и ты сможешь открыть только изнутри, – довольно щебетала она. Помещение внезапно залил белый свет, от чего Маргарита невольно вздрогнула.

– Свет включается автоматически, – довольно улыбнулась Ляля. – Ну как тебе? – взглянула она на потрясенную подругу.

Та восхищенно причмокнула.

– Здорово! Даже у Башлыкова нет такого, а он очень богатый.

Но Ляля не открыла всех секретов своего дома, родители учили ее быть осторожной и не очень-то доверять людям. Из этой комнаты был ход еще в одну, а дальше тоннель, из которого можно было выбраться в соседнем лесочке.

– Здесь ты можешь хранить свою картину, – беспечно улыбнулась Ляля. – Все-таки тебя по твоим документам могут в банке найти, а здесь нет.

– А я по документам сестры сдавала, – засмеялась Маргарита и тут же осеклась. «А ведь Лялька права, – подумала она, – теперь все знают, что Инга мертва, и нельзя пользоваться ее документами. Нужно срочно забирать завтра картину…»

– Лялечка, – умоляюще сложила она руки на груди. – Отвези меня утром в банк.

– Хорошо, поедем.

– Это недалеко от твоего дома, – чуть не плача воскликнула Маргарита.

Ляля с укоризной взглянула на нее.

– Нашла где прятать! Да они уже наверняка пасутся там…

Маргарита расстроилась и начала оправдываться:

– Мне посоветоваться было не с кем, решила, если буду переезжать, далеко ходить за картиной не надо.

Ляля промолчала, и что она могла сказать отчаявшейся, запутавшейся в сложных обстоятельствах девушке, неизвестно, как бы она сама поступила в подобной ситуации.

Следствие зашло в тупик, необходимо было выяснить, где Башлыков приобрел картину.

Несмотря на просьбу следователя, чтобы Башлыков позвонил, мэр города Стерляжинска не давал о себе знать. А тучи над ним сгущались, прокурорская проверка выявила столько грубейших нарушений в его деятельности, что на Башлыкова было заведено уголовное дело.

Семикомнатные палаты на двадцать первом этаже с видом на Кремль находились под угрозой ареста. Поэтому когда Суржиков там появился в очередной раз, то застал в пустой квартире только одну расстроенную домработницу Катю.

– Звоню им, звоню в Англию, и хозяйке, и хозяину, а они не отвечают. А у меня все деньги кончились, что мне делать прикажете?!. И сюда без конца журналисты ходят, всякие вопросы задают, а что я им могу сказать? – развела она беспомощно руками.

– Да, тяжелый случай, – вздохнул Суржиков. – А где они находятся сейчас, вы не знаете?

– А кто их знает! – в сердцах воскликнула Екатерина. – Были в Лондоне, а где непонятно.

– Придется в международный розыск Башлыкова объявлять, – нахмурился следователь. – А где охрана его?

– Вы Генку Жаркова имеете в виду? Он сюда больше не приходит.

Несолоно хлебавши, Суржиков направился в отдел. И, увидев Бричкина, подмигнул ему.

– Привет, герой, как дела на личном фронте?

На лице Алексея алым цветом разлилось смущенное негодование.

– Хотите меня к Стасовой направить?

– А ты сам предлог для визита не придумал?

Уткнувшись в монитор, Бричкин буркнул:

– И не собираюсь придумывать.

Опустившись на стул, Суржиков усмехнулся:

– Тогда разыщи мне срочно господина Башлыкова, он находится предположительно в Англии.

Бричкин даже подскочил на месте.

– Ну вы прямо как злая мачеха из сказки задания мне даете!

– А ты поищи, может, у него какой сайт есть или страничка. Или у его жены…

– Вы думаете, он такой продвинутый?

Суржиков рассердился:

– Какой ты непонятливый, мне нужно его местонахождение. Может, детки Башлыкова? Между прочим, у него два сына – пятнадцати и двенадцати лет, может, где засветятся в чатах… Ну что, мне тебя учить, что ли?

Помощник хлопнул себя по лбу.

– Понял!

– Если понял, действуй!

Через некоторое время Бричкин завопил:

– Егор Иванович! Я нашел страничку младшего Башлыкова – Антона…

– Ну и?

– Антон переписывается со своими друзьями из Стерляжинска.

– Напиши ему, чтобы его отец срочно позвонил, и укажи мой номер телефона…

– Я, конечно, напишу, но дело в том, что парень выходил на сайт неделю назад…

Суржиков разозлился:

– Черт знает что! Какое-то заколдованное дело. Как только начинает что-то открываться, тут же появляются новые обстоятельства и останавливают весь процесс расследования.

Бричкин оскорбился:

– Шеф, вы меня обвиняете?

– Не городи чепухи, лучше попытайся найти еще что-нибудь. А мне, похоже, придется ехать в Лондон.

Помощник оторвал голову от монитора и с завистью воскликнул:

– Везет же людям!..

Суржиков отправился к полковнику Карсавину и доложил обстановку.

Карсавин связался с прокуратурой, узнал, что те организовали международный розыск Башлыкова и его экстрадицию в Россию.

– О, он теперь так глубоко запрячется, что вряд ли мы его найдем, – расстроился Суржиков.

Время шло, а ничего не менялось. Башлыков из Англии перебрался в какую-то другую европейскую страну, и возможность провести его допрос равнялась нулю.

Суржиков уже было совсем потерял надежду на благополучный исход дела, как вдруг в Европе разразился скандал. На международном аукционе господином Башлыковым были представлены на продажу картины, которые оказались искусно подделанными копиями. У Башлыкова потребовали заключения экспертов на полотна, но он не мог их предоставить, мотивировав тем, что есть запрет на вывоз подлинников из России.