Ри не спал. Просто лежал, закрыв глаза. Он провел в полузабытьи не один год, и что-то в нем сломалось. Ри мог не спать несколько дней, затем забыться на несколько часов тяжелым кошмаром и снова не спать… Этой ночью вот не уснул. Он знал, что она смотрела на него. Пусть смотрит. Влюбилась?

Ему хотелось так думать. В него давно никто не влюблялся. Уже очень давно женщина не смотрела на него так. Если монашка на самом деле идет за ним по любви, значит осталось в нем что-то от прежнего Адриана Ероневальда, сильного и неотразимого. Значит, годы плена не изуродовали его безвозвратно. Он не думал об этом раньше, занятый мыслями о выживании, а теперь настала пора. Кто и что он теперь?

Не чародей, не человек. Обремененный опытом долгой жизни, прежних побед и недавних поражений, лишенный сил, но не бессильный. Его музыка — последнее оружие, но не окажется ли она ножом против меча? Кай? Чтобы человек добровольно помогал магу? Не бывает такого.

Ри открыл глаза, провел руками по лицу и поднялся.

Костер разводить не стали. Александра разделила между всеми солонину и сухари. Наскоро поели и отправились дальше.

Стояла середина весны. Лес вовсю зеленел, листья наполнялись зеленым соком, трещали птицы, шуршали мыши в траве. Ничто вокруг не предвещало беды, словно люди лишь выдумали ее. Шли медленно. Ри вел их напрямик, мимо троп, так что пришлось спешиться, пробираться через буреломы, обходить заросли густого подлеска. Кай шел рядом с Александрой. Девушка ему нравилась. Нравилась ее молчаливость, ее стойкость. Она была из той же породы, что и он.

На востоке небо вновь и вновь вспыхивало разноцветными зарницами.

— Да… — протянул Коршун. — Сцепились на славу…

— Долго они там еще, сотник? — спросил пират.

— Чем дольше, тем лучше.

— Пока они заняты дележкой земли, им будет не до нас, — добавил Ри.

Уже вечерело, когда посреди большой поляны встретили людей. У опушки паслись распряженные лошади и волы, телегами окружили место ночной стоянки, развели костры, женщины готовили ужин, бегали вокруг дети, кто-то теребил струны лютни.

Навстречу вышли несколько крепких мужиков с рогатинами, расспросили. Когда узнали, что почти все — бывшие граничные стражники, успокоились, приняли у костра. Всего на поляне остановилось около пяти десятков людей. Все с левого берега Рыси: из Калиновки, Межонки и Сомовки.

— Куда они? — спросил Кай у Коршуна.

— В горы. У истока Рыси, в Семигорье многие прячутся. Маги камнями не интересуются, так что там есть узкая полоса ничейных земель. Беда лишь в том, что и торговцы невольниками знают о тех землях. Будут ловить по дороге.

— Переночуем здесь, а завтра пойдем своим путем, — предложил Ри.

Расположились в стороне, под ясенями. Лука и Рыжий остались присмотреть за лошадьми. Остальные разошлись по стоянке. Тид искал сговорчивую вдовушку. Коршун расспрашивал у старост про дорогу. Ри пошел на звук струн.

Музыкант — чернявый парень — уже собрал вокруг себя молодежь. Парни и девушки сгрудились у небольшого костерка над оврагом. Чернявый рассеянно перебирал струны лютни, делая вид, что ему нет до них дела. Ри замер за спинами, на границе тени и света. Александра остановилась напротив, за костром. Маг на нее не смотрел. Чернявый заиграл… Ри поморщился, но собравшимся нравилось. Девушка затянула песню, звонким голосом перекрывая неровную игру. Ей завторила другая, и вот уже поляна наполнилась музыкой. Затем молодежь стала танцевать. Чародей присел у костра, чуть в стороне. На него не обратили внимания. Ри слушал, всматривался в лица, но о чем думал — не понять. Только бросал тоскливый взгляд на лютню в руках деревенского.

Рядом с монашкой остановился Кай.

— Он предаст нас? — спросила Александра.

— Я буду рядом, — ответил Кай. — Ничего не бойся.

Этой ночью дозорных не выставляли. Коршун проснулся до рассвета и поднял остальных.

Лагерь только просыпался. Женщины готовили завтрак, возвращались с ночных гуляний молодые. Ри раздобыл еще лошадей. Какими правдами и неправдами, знал лишь Кай, весь вечер тенью следовавший за магом. Только одну лошадь тот честно выиграл в споре, двоих пегих могли вот-вот хватиться.

— Поспешим! — весело предложил Ри, подхватывая Александру за талию и подсаживая в седло.

Она хотела рассердиться, а маг уже запрыгнул на лошадь позади.

— Мы с тобой легкие, Русалка. Побережем лошадь.

Некоторое время ехали обратно, по вчерашней, перерытой тропе. Возмущался только Тид. Остальные уловку поняли — и хозяева лошадей и возможные преследователи будут искать их в другой стороне.

Затем свернули с дороги и пошли снова лесом. Остановились в ярке. Было сыро, но они смогли устроиться на выстеленных мхом склонах. Александра закончила готовить похлебку, Кай снял котелок с огня, и она разложила еду по тарелкам. Когда все принялись за ужин, Александра отошла в сторону, привычно села подальше от мужчин, в тени деревьев. Ри появился неожиданно. Она не слышала его шагов и не видела движения в темноте, но вдруг почувствовала его за спиной, подняла взгляд и увидела, что он садится рядом.

Чародей еще не притрагивался к еде. Только грел руки и не решался задать вопрос. Александра его не торопила, ждала.

— Ты говоришь, что была там? На площади, во время казни?

— Да.

— Ты помнишь это?

— Да. Такое никто не забудет.

Ри сжимал тарелку. Сосредоточенный, без тени усмешки на лице.

— Как ее звали? Мою жену?

— Не знаю.

Александра стыдилась собственной лжи, она сама не понимала, почему упрямится, но отступать было поздно. Жену Гроневальда тоже звали Александрой, но Ри не поверит в такое совпадение, примет за насмешку, так зачем нарушать и без того хрупкий мир между ними? Это не тайна, пусть узнает от кого-то еще.

— Если забыл, найди тех, кто помнит. Десять лет не большой срок, найдутся люди с лучшей памятью, чем твоя.

— Не думаю. Мы славно порубились с Советом Шести. Мои земли стали пепелищем, выживших распродали в соседние маноры. Хотел бы я найти кого-то, да нужно спасать свою шкуру, а не расспрашивать.

Утром Ри заставил Тида залезть на дерево.

— Ну и чего я тут должен увидать? — раздраженно спросил пират.

— А что видишь?

— Лес, мать его так, вижу. На юге деревня какая-то. Поля. На западе горы.

— Зарницы видишь?

— Зарницы? Нет…

— Это плохо, — сказал Ри. — Кто-то выиграл…

Сегодня им предстояло покинуть манор. Коршун и его товарищи оживились, но Ри лишь сжимал челюсть, напрягая желваки: дальше начинались земли Леонарда Ясинского, он входил в Совет Шести, и для Ри ничем не отличался от Дреговича.